История Северной Африки (Тунис, Алжир, Марокко). Том 2. От арабского завоевания до 1830 года

И наконец, нельзя, отрицать, что альмохады создали собственную цивилизацию, а не довольствовались, как их предшественники, распространением андалусской цивилизации. Это была суровая и деятельная цивилизация, которая садам и дворцам предпочитала крепости и мечети, поэзии — философию, но величие и оригинальность которой неоспоримы.

Итак, можно с полным основанием рассматривать полвека, которые прошли от 1160 до 1210 года, как период, когда берберский Магриб показал себя с самой лучшей стороны.

Глава IV. Возврат к берберийским государствам

Едва альмохадская империя проявила первые симптомы серьезной слабости, как в Берберии стали обособляться три ее части. Происходило то, что уже имело место при римском господстве, затем в VIII–IX веках, затем снова в XI веке, когда санхаджийские правители Ашира отделились от Зиридов Ифрикии.

Наместник Ифрикии в 1229 году порвал с Марракешем и в 1236 году «провозгласил свою независимость. Так была основана династия Хафсидов. В 1235 году племя бану абд аль-вад во главе с Ягморасаном ибн Зайяном захватило власть в Тлемсене и прилегающих районах, охрана которых была ему некогда доверена альмохадами. Наконец, в 1248 году другое берберское племя, бану мерин, захватило Фес и установило там свою власть, которая очень скоро стала довольно крепкой. Добавим, что мусульманская Испания также отложилась от альмохадской империи, и то, что от нее осталось, стало уделом Насридов — властителей Гранады.

Итак, за 20 лет до окончательного падения династии Альмохадов империя, основанная Абд аль-Мумином, раскололась на три части, каждая из которых имела во главе берберский род или племя. Эти группировки испытали различные превратности судьбы, мгновенья славы и относительного расцвета, и все же их следует рассматривать не иначе, как эпигонов. В них не было ничего, что бы напоминало жизненность, непреоборимую индивидуальность людей махди: как те, так и другие находились под эгидой альмохадов и ставили перед собой единственную цель — восстановить в своих интересах империю предшественников. Некоторые из их государей как будто и достигали этой цели, но не больше чем на несколько месяцев.

В конечном счете история Магриба до исчезновения династий Хафсидов, Абдальвадидов и Меринидов, то есть до середины XVI века, — это история тщетных усилий воскресить прошлое, история длительного застоя и медленного упадка.

По исключительно счастливой случайности это разложение было отмечено и описано гениальным историком Ибн Халдуном (1332–1406 годы). Не прибегая к его сочинениям, Ж. Марсэ не смог бы восстановить этапы хилялийского нашествия, а Э.-Ф. Готье — найти лучи света в темных веках Магриба. В ходе своей политической карьеры Ибн Халдун, исходя скорее из своих выгод, чем из скрупулезного исполнения своих обязанностей, оказывал хорошие и плохие услуги Хафсидам, Меринидам, Насридам и Абдальвадидам, затем жил среди арабов, набирая у них войска. Повсюду этот благородный аристократ занимал высокие посты, позволявшие ему следить за событиями и узнавать людей. Используя эти знания, он мог бы составить какую-нибудь неудобочитаемую летопись, наподобие «Киртас». но он был одарен критическим умом и научной любознательностью столь исключительными, что Э.-Ф. Готье, не колеблясь, ставит его в один ряд с Ганнибалом и святым Августином.

Ибн Халдун изучал в Тунисе под руководством своего отца и самых знаменитых учителей грамматику, филологию, право и поэзию, затем прошел школу ученых из Марокко, прибывших с Меринидами, совершенствуя свои знания в философии и богословии. Однако это был новатор, который сам разрабатывал свои принципы и метод. Своему основному труду — всеобщей истории под названием «Книга поучительных примеров» («Китаб аль-Ибар») — он предпослал «Пролегомены» («Мукаддима») — свои соображения относительно самых разнообразных вещей, откуда, однако, можно вывести настоящую философию истории.

Магриб в конце XIII века