История скрипичного искусства в трех выпусках - выпуск 1

В «Священных симфониях» (1597), наряду с 42 мотетами и мессой, помещены 12 восьмиголосных канцон и 3 инструментальные сонаты. Одна из них, двуххорная, носит своеобразное название «Sonata pian е forte». Оно поясняет свойственные сонате динамические контрасты, определяющиеся разделением составов. Первый состав — «хор» трех тромбонов — возглавляет корнет, а второй — тоже три тромбона — возглавляет скрипка. Piano исполнялось половиной ансамбля, a forte — всем составом, что найдет позднее развитие в сопоставлении solo и tutti в concerto grosso.

В этой сонате партия скрипки (Violino) нотируется в альтовом ключе, а используемый диапазон достигает d малой октавы, что соответствует современному альту. Это подтверждает предположение о том, что на раннем этапе под названием Violini подразумевались инструменты скрипичного типа (скрипка и альт) в противоположность виолам. Так, Л. Дзаккони в своем труде «Pzattica di musica» (Венеция, 1592) для скрипок (Violini) указывает два строя — g d¹ а¹ е² (для скрипки) и с g d¹ а¹ (для альта).

В дальнейшем Дж. Габриели созданы «Канцоны для игры» (1608, 8 канцон), «Канцоны и сонаты» (1615). Здесь 15 канцон и 5 сонат уже дифференцированы по жанрам — большей концертностью отличаются сонаты, в них преобладает гомофонность, контрастность разделов. Состав ансамбля — типично венецианский: 2 скрипки, 2 корнета, теноровый и басовый тромбоны. Характерно уже выделение верхнего голоса при общем хоральном еще складе, имитационность как средство развития. Скрипичные партии активизируются в концертном плане к концу, что связано с каденцированием.

Традиции венецианской школы продолжал и развивал отлично владевший скрипкой Клаудио Монтеверди (1567—1643) — выдающийся оперный композитор. Он родился в Кремоне, обучался у композитора и виолиста А. Индженьери игре на альте и сочинению. Работал хористом в соборе Сан-Петронио. Первыми его сочинениями были трехчастные мотеты (1582).

Затем Монтеверди некоторое время работает скрипачом в Милане, а в конце 1590 года поступает на службу скрипачом и певцом-мадригалистом в капеллу герцога Гонзага в Мантуе. Сопровождая герцога, он посещает Венгрию (1595), Фландрию (1599), где встречается с Рубенсом. С 1612 года до конца жизни Монтеверди руководит капеллой собора Сан-Марко в Венеции.

Основное значение Монтеверди в развитии скрипичного искусства заключается в существенном расширении трактовки выразительной сферы скрипки, что было связано со стремлением композитора к драматизации музыкального искусства. Технико-выразительные новации, вводившиеся Монтеверди в скрипичные партии, непосредственно выражали его эстетические и исполнительские принципы. Они оказали заметное воздействие на последующий путь развития скрипичного искусства.

Сам характер специфического применения скрипки подтверждает, что Монтеверди был незаурядным скрипачом и хорошо знал природу инструмента. Он оставил довольно мало чисто инструментальных сочинений (одно из них — величественная Интрада в сборнике «Музыкальные шутки» 1607 года), однако партии скрипок в его операх и ансамблях носят во многом новаторский для своего времени характер.

Его новые приемы письма «взволнованного стиля» (concitato), к которому он стремился, не могли быть поняты и приняты, как он сам писал, приверженцами «старой манеры». Эти приемы во многом были связаны с развитием и конкретизацией фигур музыкальной риторики, но риторики уже гораздо более обобщенной и глубокой, менее жестко связанной, как это традиционно делалось, с нормативами ораторской риторики. Не случайно сам Монтеверди писал, что он «больше почерпнул полезных для искусства знаний у философов, чем из ораторской практики». В особенности ему оказалась близка философская риторика Платона, ведущая к поиску истины в диалоге.

Монтеверди стремился найти специфические, броские выразительные приемы и обороты, в которых он видел путь к обобщению, конкретизации и особой сжатости, сконцентрированности содержательных моментов, позволяющих слушателю непосредственно и достаточно точно угадывать состояния действующих лиц в опере, а также в инструментальной музыке.

Подобные поиски Монтеверди расценивались как «отклонение от правильных норм», как своеволие, дерзость. Не случайно разгорелась по этому поводу полемика между композитором и знаменитым болонским теоретиком Дж. М. Артузи.

У Монтеверди многие риторические фигуры рождались из связи музыки со словом, как и у Дж. Габриели. Но, в отличие от него, Монтеверди пытался адекватно отразить интонационно и мелодически смысловые оттенки основных аффектов и движений человека, то есть создать особый драматургический музыкальный «словарь», что было связано с теорией подражания как сущности искусства, идущей еще от Аристотеля.