Читаем История средневековой философии полностью

342 . Это не технический императив, или императив умения, вроде: "Если вы хотите быть удачливым взломщиком, надевайте перчатки". Скорее, так: "Вы необходимо стремитесь к X, поэтому вы должны делать A и не делать B".

343 . Аквинат полагал, что, хотя все люди могут с легкостью усвоить определенные очень общие этические предписания, все же остается место для сомнения и неведения относительно более конкретных и частных предписаний. Поэтому мораль нуждается в откровении, чтобы люди вообще могли жить как должно.

344 . Swmna Theologiae, ч. 1 части 2 (Id Пае), вопр. 91, ст. 2.

345 . Ibid, вопр. 95, ст. 2.

346 . Бывают законы, которые в основе своей не противоречат моральному закону, но обладают некоторыми чертами, делающими их несправедливыми. Взимание налога, например, само по себе не противоречит моральному закону, но может быть несправедливым. В таком случае граждане, которым причинен ущерб, могут с чистой совестью не подчиняться соответствующему закону государства, если того не требует общее благо.

347 . Если следовать установленному Фомой в "Суммах" порядку обсуждения, то доказательства существования Бога должны, очевидно, рассматриваться в первую очередь. Например, его этика, когда он отходит от простого изложения этики Аристотеля, явно предполагает существование Бога. А та часть метафизики, которая трактует о Боге, зависит от ряда общих метафизических принципов и понятий, и Фома полагает, что ум философа переходит от материального мира к духовной реальности, а от физики, или естественной философии, - к метафизике. См- In Boethium de Trinitate, 5, 1.

348 . Дунс Скот впоследствии возражал на это, что высказывание либо является, либо не является аналитическим и что количество людей, которые понимают или не понимают, что данное высказывание является аналитическим, с логической точки зрения не имеет никакого значения.

349 . "Пять путей" кратко изложены в Summa Tbeologiae, ч. 1, вопр. 2, ст. 3.

В Swmna contra gentiles (кн. 1, гл. 13) Аквинат предлагает варианты первого, второго, четвертого и пятого способов доказательства, причем первый аргумент развит здесь более подробно, чем в Summa Tbeologuie.

350 . Разумеется, Фома не думает, что природные тела действуют умышленно, имея в виду некую цель. Его тезис состоит, скорее, в том, что они фактически действуют так, чтобы создать относительно устойчивый и упорядоченный мир, и что для этого необходим разумный деятель, внешний относительно видимого мира.

351 . Следует напомнить читателю, что, хотя среди прочего имеется в виду и пространственное перемещение, Аквинат понимает "движение" в гораздо более широком смысле, включающем в себя всякое возведение потенции к акту.

352 . Этот термин относится к доказательству существования Бога, которое переходит не от сущности или определения Бога к его существованию, а от существующих фактов опыта к причине, запредельной им.

Утверждение, что апостериорное доказательство переходит от действия к причине, в каком-то смысле верно; однако оно может ввести в заблуждение. Ведь такое доказательство нацелено, в сущности, на то, чтобы показать, что "действия" суть действия.

353 . Например, есть проблемы, связанные с применением идеи причинения и с термином "необходимое сущее". Затем возникает общий вопрос: не предполагают ли доказательства, или хотя бы большинство доказательств, скрытого признания постижимости мира, тогда как быть постижимым, собственно, и означает быть объяснимым посредством единственного предельного объяснения? Поскольку Аквинат, очевидно, не успокоился бы, пока не пришел бы к единственному предельному онтологическому объяснению, не допускает ли он молчаливо, что оно должно существовать? Если это так, то является ли его допущение философски оправданным? Обсуждение этой проблемы, видимо, более важная задача, чем обновление доказательств, устранение ссылок на устаревшие научные представления и т. д.

354 . "Если бы человеческий разум не имел какого-то положительного знания о Боге, он не мог бы отрицать что-либо касательно него" (De potentia, 7,5).

355 . Summa Tbeologuie, ч. I, вопр. 13, ст. 3.

356 . Summa contra gentiles, кн. 1, гл. 30.

357 . Даже если сказать, что повествование о Боге представляет собой ряд историй, по отношению к которым не нужно выдвигать требования их истинности и которые создают психологический фон и являются стимулом для жизни в христианской любви, то окажется, что основания для принятия этого тезиса предполагают скрытую метафизику, т. е. теорию бытия.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афоризмы житейской мудрости
Афоризмы житейской мудрости

Немецкий философ Артур Шопенгауэр – мизантроп, один из самых известных мыслителей иррационализма; денди, увлекался мистикой, идеями Востока, философией своего соотечественника и предшественника Иммануила Канта; восхищался древними стоиками и критиковал всех своих современников; называл существующий мир «наихудшим из возможных миров», за что получил прозвище «философа пессимизма».«Понятие житейской мудрости означает здесь искусство провести свою жизнь возможно приятнее и счастливее: это будет, следовательно, наставление в счастливом существовании. Возникает вопрос, соответствует ли человеческая жизнь понятию о таком существовании; моя философия, как известно, отвечает на этот вопрос отрицательно, следовательно, приводимые здесь рассуждения основаны до известной степени на компромиссе. Я могу припомнить только одно сочинение, написанное с подобной же целью, как предлагаемые афоризмы, а именно поучительную книгу Кардано «О пользе, какую можно извлечь из несчастий». Впрочем, мудрецы всех времен постоянно говорили одно и то же, а глупцы, всегда составлявшие большинство, постоянно одно и то же делали – как раз противоположное; так будет продолжаться и впредь…»(А. Шопенгауэр)

Артур Шопенгауэр

Философия
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука