История татар Пензенского края. Том 3

Характер взаимоотношений татар с другими национальностями, населяющими край, неоднократно нами цитируемый Я. Д. Коблов описывает следующим образом: «… Относясь вообще враждебно к инородцам, татары магометане чрезвычайно добры и ласковы бывают к тем, на обращение которых в ислам они рассчитывают. С ними они стараются жить возможно ближе и дружественнее; приглашают их к себе в гости и не упускают случая бывать у них возможно чаще. Поэтому, когда чуваши, черемисы или вотяки устраивают пиршества во время своих праздников, – у них нередко можно встретить гостей татар. Для объяснения того, как умело в этих случаях действуют татары, мы укажем образец их взаимоотношений с инородцами. Входя в дом к инородцу, неокрепшему в Православной вере, или язычнику, расположенному к исламу, татарин, прежде всего, совершает краткое молитвословие: «Бисмилляги р-Рахмани р-Рахими». Нужно слышать и видеть, чтобы представить себе каким проникновенным тоном, с какими молитвенными вздохами татары произносят эту молитвенную формулу. Мне однажды пришлось быть свидетелем такого случая. Входит в крещено татарский дом нищий, типичный магометанский нищий и начинает говорить вышеуказанные слова. С необыкновенным благоговением он сложил руки для молитвы и с какими-то особенными расстановками и переливами в голосе заунывным, жалобным тоном начал читать стихи Корана. В его голосе выражалась и покорность пред величием Божьим и надежда на милость Его. Все в доме встрепенулись, разговор стих, лица приняли серьезное, умиленное выражение. К завершению впечатления нищий оказался слепым. Я вступил было с ним в беседу, спросив его: разве не подают ему милостыни единоверцы-магометане, которых здесь много, так что ему приходится обращаться за помощью к православным. Но он уклонился от разговора и, получив милостыню, ушел. Не будь здесь меня, постороннего человека, он долго пробыл бы в этом доме, беседуя о разных предметах веры, увлекая своими рассказами слушателей. Язычники слушают проповедника и умиляются, угощают его и приглашают его быть у них в другой раз. А проповедник, побывавши в одном месте, переходит в другое, производя повсюду своими рассказами сильное впечатление, за что и получает иногда большую милостыню.

В противоположность татарам, русские не стараются сблизиться с инородцами; проявляют к ним, по большей части, прямо таки враждебное отношение, награждая их при всяком случае не особенно лестными названиями. Русский, например, не позволит своим детям играть с детьми чуваш или черемис, а поест из их посуды – сохрани Бог; ибо из их посуды едят свиньи да собаки. Нередко от русских можно слышать об инородцах: «И что это за народ; у этих собак и особой банной посуды нет: из чего моются, из того и жрут. Тьфу. Давно бы их всех следовало в Сибирь сослать».

Интересно наблюдать татар и других инородцев при встрече их на дорогах. Много неприятностей и горя перенесено инородцами при этих встречах с татарами. Но делать нечего приходится уступать во всем, так как только уступками отчасти можно избегнуть неприятных столкновений. И инородцы идут на уступки: чувашская или черемисская лошади сворачивают перед татарами с дороги за полверсты вперед, а татарская лошадь идет напролом, не сворачивая, хотя бы на встречу шел целый обоз чуваш или черемис, – это, так сказать, символ покорности инородцев пред татарами. В дальнейшем эта уступчивость желаниям татар, в целях приобрести их расположение, и расширяется, и усиливается.

А это расположение татар очень выгодно; помимо того, что инородец не услышит от них неприятности, они могут помочь ему в деле, при купле и продаже разных предметов, дадут добрый совет, выручат при случае из беды. Прямая выгода. Как же не сделать угодное татарам, во власти которых инородец находится всецело, от которых он может получить обиду и защиту. Лучше находиться под защитой их, чем быть обиженным. И вот начинается отатаривание его. Татарский язык он уже давно знает; а теперь и физиономия его исподволь принимает облик татарской; он начинает подстригать усы, носить рубаху с татарским воротником. А затем, сначала слабодушные, а за ними и более сильные характером, запасаются тюбятеями, которые и надевают при встрече с татарами, чтобы расположить их к себе. «А ну-ка, – обращаются татары к такому вновь обращенному, только что надевшему на голову тюбятей, – соверши намаз по-татарски. И инородец, при одобрительных возгласах татар, начинает совершать намаз, сначала с ошибками, а потом и правильно, под руководством татар заучивая магометанские молитвы. Вместе с татаризацией происходит и обращение инородцев в магометанство.