История татар Пензенского края. Том 4

1. Святое Евангелие на татарском языке. Перевод Мирзы Казем-Бека. С-Петер, 1855 г.

2. Деяния Святых Апостолов на татарском языке. Перевод Мирзы Казем-Бека. С-Петер, 1861 г.

3. Пространный Катихизис, митрополита Московского Филарета, на татарском языке. С-Петер, 1865 г.

4. Святое Евангелие на крещено-татарском языке. Казань, 1892 г.

5. Священная история Ветхого и Нового за вета на татарском языке. 2 изд. 1886 г.

6. Коран. Арабский текст с параллельным русским переводом Г.С. Саблукова. Казань, 1907 г. на хорошей бумаге.

7. Приложение к Корану. Вып. 1. Казань, 1898 г. (Предметный указатель).

8. Сведения о Коране, законоположительной книге Мухаммеданского вероучения. Казань 1884 г.

9. Сличение мухаммеданского учения об именах божих с христианскими о них учением. Г.С. Саблукова. Казань, 1889 г.

10. Мухаммеданская Космогония, соч. А. Архангельского. Казань, 1889 г.

Другое учебное пособие, имеющее название "Миссионерский противомусульманский сборник", включало большой перечень литературы, начиная с трудов "О миссионерском отделении при Казанской Духовной Академии" Е.А. Малова и заканчивая "Мухаммеданским учением о войне с неверными" А.И. Агрономова. В разделе под названием "На службе миссии" рассказывалось о деятельность инородного миссионера среди татар и учителях инородческих школ: "В настоящее время, время широкого распространения грамотности и общего стремления к обучению детей – является множество учителей разной подготовки и разного направления, поэтому, естественно, возникает необходимость точнее определить, кто должен быть лучшим учителем школы в населении инородческом. В истории инородческого просвещения свежи еще типы инородческих училищ с русскими учителями, так в Сибири да в Европейской России эти учителя трудились усердно и успешно, составляли словари, учебники и прочее своим трудом, любовью вызывали и в инородцах доверие и любовь ко всему русскому. Отсюда ясно видно, что идеалом учителя инородческой школы является учитель из русских, знающий хорошо и основательно тот народ или то племя, среди которого он будет вращаться, его язык, нравы и обычаи и, в то же время, исполненный воодушевления и искреннего желания нести свет просвещения ему, не смотря ни на какие трудности и опасности. Где нет русской национальной школы, там трудно ожидать, чтобы инородческие племена, прочно привились к русскому государственному организму и духовно сроднились с русским народом. А эту высокую задачу может с успехом выполнить только русский, а не инородец. Каждому миссионерскому комитету, где есть инородцы, подлежит забота о них"[91].

Анализируя эти публикации в пензенских газетах, нельзя не согласиться с высказыванием одного из зачинателей современной татарской советской литературы, автора трудов по философии и лингвистике, Герой Труда Галимджана Ибрагимова, выразившегося подобное положение дел в следующих словах: "На арене этой „культурно-просветительной" деятельности формируется особый кадр „просветителей инородцев" – ученых миссионеров типа Ильминского. Основными принципами политики правительства по отношению к инородцам вообще, татарам в частности, были следующие: тормозить свободу развития родного языка, пресекать возможность зарождения национальной культуры вообще и литературы в частности. Для отвода глаз сохранять школы старого типа (мектеба, медресе), внедрить мысли, что для жизни ценное и нужное можно получить только через православное и великорусское образование. Эта политика национального угнетения, длившаяся целыми столетиями, так придавила психику татар, что большинством овладел мрачный пессимизм…"[92]