История татар. Том I. Народы степной Евразии в древности

Перечисленные отличия в принципе согласуются с историко-лингвистической концепцией о распаде в неолитическую эпоху прауральской общности на две группы. Существует точка зрения, восходящая к работам О.Н. Бадера и В.Н. Чернецова, согласно которой приуральские неолитические памятники были оставлены древними финно-уграми, тогда как зауральские (следуя логике данной концепции) — древними самодийцами. Причем на приуральских неолитических памятниках выделяется еще одна группа глиняной посуды — сосуды, украшенные поясками гребенчатых узоров, разделенными горизонтальными рядами редких круглых ямок (так называемая ямочно-гребенчатая керамика льяловского типа), которая попала сюда из районов Среднего Поволжья и Волго-Окского междуречья.

Распад финно-пермской общности, согласно историко-лингвистическим данным, завершается к середине 2 тыс. до н. э. В археологическом проявлении это было время мощного культурного импульса в Прикамско-Приуральскую этнокультурную среду, в языковом отношении, вероятно — финно-угорскую. Носителями этого импульса явились племена, оставившие в регионе памятники сейминско-турбинского типа. Появление их в лесном Прикамье большинство современных исследователей объясняют миграцией с востока части древних племен Алтая, предположительно, индоевропейского происхождения [Черных, Кузьминых, 1989].

Миграция с востока, в первую очередь, повлияла на дальнейшее развитие хозяйственной жизни населения лесного Прикамья, поскольку благодаря мигрантам оно освоило навыки бронзовой металлургии.

Для второй половины 2 тыс. до н. э. исследователи выделяют пять археологических культур, носители которых составляли ядро прикамско-приуральских предков пермских народов — ерзовскую, курмантау, приказанскую, луговскую и буйскую. Ареал этих культур занимал большую часть зоны прикамских широколиственных лесов — границы которой в рассматриваемую эпоху проходили на 300 км севернее современных [Немкова, 1985] — от верховьев Камы и Вятки до среднего течения р. Белой и современного приказанского Поволжья. Все они являлись продолжением этнокультурных традиций местных племен эпохи неолита-энеолита, а потому трактуются как составные компоненты финно-пермской этнокультурной общности Волго-Камья [Немкова, 1985, с. 161–164].

Вместе с тем результаты археологических исследований Южного Урала и Приуралья позволяют в настоящее время выделить на этой территории ряд разновременных археологических культур, имеющих вполне определенное зауральско-западносибирское происхождение: межовская — для эпохи бронзового века; гафурийская — для раннего железного века; кушнаренковская, караякуповская и чияликская — для эпохи средневековья. По определению большинства современных исследователей, все перечисленные культуры или содержали в себе угорский этнический компонент [Сальников, 1967, с. 371; Обыденнов, Шорин, 1995, с. 117; Обыденнов, 1998, с. 49], или были оставлены носителями угорских языков [Вереш, 1979, с. 11; Генинг, 1972, с. 274; Халикова, 1975; Пшеничнюк, 1988, с. 5–9; Казаков, 1976, с. 85–89; Иванов, 1988, с. 64; Гарустович, Иванов, 1992, с. 17–31 и др.]. Кроме того, есть возможность проследить присутствие протовенгерского этноязыкового пласта на территории рассматриваемого региона по данным топонимии и этнонимии [Матвеев 1968; Хисамитдинова, 1988, с. 102–129; Nmeth, 1966]. Имеются вполне определенные данные, позволяющие говорить об угорском периоде в этнокультурной истории народов Южного Урала и Приуралья, когда носители угорских языков не только присутствовали в регионе, но и в некоторых его районах доминировали.

Имеющийся материал, разбросанный на обширном хронологическом поле, требуется систематизировать, чтобы проследить динамику угорского компонента в пространстве региона и во времени.

Первый этап проникновения и расселения древнеугорского населения на Южном Урале и в Приуралье относится к концу 2 тыс. до н. э. и связан с расширением ареала межовской археологической культуры. Последняя, по мнению исследователей, складывается к XII в. до н. э. на базе черкаскульской археологической культуры, носители которой (предположительно протоугры) в XV–XIII вв. до н. э. занимали обширные пространства зауральских лесов от р. Тобол на востоке до восточных склонов Уральских гор. Впрочем, отдельные памятники черкаскульской культуры известны в среднем и нижнем течении р. Белой, в низовьях Камы и на Средней Волге [Обыденнов, Шорин, 1995; Обыденнов, 1998].

В XI в. до н. э. по речным системам Южного Урала часть межовского населения проникает в Приуралье, где занимает лесное и лесо-степное пограничье (в основном — в бассейне р. Белой) между низовьями Камы и горами Южного Урала. Это было оседлое население с многоотраслевым хозяйством, основу которого составляло пастушеское скотоводство. Земледелие, охота и рыболовство, судя по археологическим данным, были распространены, но в качестве вспомогательных отраслей хозяйства [Обыденнов, 1977, с. 71–96].