История татар. Том I. Народы степной Евразии в древности

Основное содержание этнокультурных процессов в Приуралье в эпоху позднего бронзового века составили контакты межовского (угорского) населения с финно-пермскими племенами Волго-Камья — носителями маклашеевской и ерзовской культур — сложившихся соответственно в Приказанском Поволжье и Среднем Прикамье. Следствием этих контактов явилась ассимиляция межовцев местным населением, завершившаяся, судя по верхней дате межовских памятников в Приуралье, к началу VII в. до н. э. [Обыденнов, Шорин, 1995, с. 97; Обыденнов, 1998, с. 58].

Эпоха раннего железного века (VII в. до н. э. — III в. н. э.) и раннего средневековья (IV–V вв. н. э.) — время абсолютного финно-пермского доминирования в Волго-Камском и Приуральском регионе. Этнокультурный облик региона в это время определяется взаимодействием двух общностей: культур текстильной керамики в Поволжье и Нижнем Прикамье и ананьинской в Среднем Прикамье и низовьях р. Белой. Одним из результатов этого взаимодействия явилось сложение в Среднем Поволжье и на Нижней Каме ахмыловской археологической культуры (так называемые «средневолжские ананьинцы»). Начало эпохи раннего железа ознаменовалось миграцией части ахмыловского (волжско-финского?) населения на восток, в Приуралье, вследствие чего на правобережье среднего течения р. Белой формируется караабызская археологическая культура [Иванов, 1978, с. 15]. Одним из составляющих компонентов последней были племена, оставившие в Приуралье памятники так называемого «гафурийского типа», появившиеся здесь в начале IV в. до н. э. [Пшеничнюк, 1988, с. 7]. Отличительной особенностью этих племен, выделяющей их из общей массы прикамско-приуральского населения, являются подкурганный обряд захоронения и керамика в виде круглодонных или плоскодонных горшков с утолщением — валиком в верхней части и выраженной примесью талька в глиняном тесте.

Зауральское происхождение «гафурийских племен» признается большинством исследователей. Более того, как считает М.Ф. Обыденнов, в своем культурогенезе они восходят к черкаскульско-межовским племенам лесного и лесостепного Зауралья [Обыденнов, 1998, с. 57]. По своим морфологическим признакам культура «гафурийских племен» близка к саргатской и гороховской культурам лесостепного Зауралья, чья угорская языковая принадлежность считается общепризнанной. Кроме того, именно наличие гафурийской керамики в раннесарматских (прохоровских) комплексах дало основание К.Ф. Смирнову предположить участие угорского компонента в сарматском культурогенезе [Смирнов, 1971, с. 71].

Однако в Приуралье в эпоху раннего железного века угорское присутствие было крайне незначительным и угорский субстрат в этническом облике караабызской культуры уступал финно-пермскому, хотя в целом и обусловил те особенности, которые отличают эту культуру от синхронных финно-пермских культур Волго-Камья. Поэтому, как отмечают исследователи, археологические культуры региона эпохи раннего средневековья — мазунинская, азелинская — сложившиеся на основе местных культур эпохи раннего железа (пьяноборской и караабызской) имеют выраженный местный прикамский облик и рассматриваются как результат самостоятельного этнокультурного развития местного населения [Голдина, 1987, с. 13; Пшеничнюк, 1988, с. 8].

Второй этап угорского проникновения на Южный Урал и в Приуралье приходится на время, непосредственно следующее за эпохой Великого переселения народов. В это время, вследствие прихода в Волго-Камье новых этнических групп, представленных памятниками харинско-тураевского типа (конец IV–V вв.), происходит нарушение финно-пермской этнокультурной доминанты в регионе. Этническая принадлежность этого населения не ясна и однозначно связывать его происхождение с каким-то из соседних регионов, в частности — Западной Сибирью [Голдина, 1987, с. 14] не представляется возможным.

Здесь появляется новое население, представленное, кроме уже упоминавшихся памятников харинско-тураевского типа, памятниками турбаслинской культуры, локализованными на левобережье Средней Белой, а южнее устья Камы, по правому и левому берегам Волги, расселяются носители именьковской культуры, говорившие, по-видимому, на языке балто-славянского круга [Матвеева, 1998, с. 88–91] (рис. 1).