История татар. Том I. Народы степной Евразии в древности

Последнее сообщение обращает на себя внимание тем, что оно противоречит сведениям других средневековых авторов о бедности печенегов и об их зависимости от огузов (Ибн Фадлан, Константин Багрянородный). И оно, это известие, перекликается с аналогичным сообщением Абу Дулафа о воинственности и независимости печенегов («баджнаков»), в котором говорится о том, что печенеги (а, судя по приводимым координатам расселения печенегов, речь у Абу Дулафа идет именно о заволжских печенегах) — народ воинственный и независимый («часто ведут войны между собой и дани никому не платят»). Аналогичные сведения о территории и образе жизни печенегов и огузов содержатся в книге ал-Марвази (врача при дворе сельджукских султанов) «Табаи ал-хайаван» («Природа животных»), написанной в первой четверти XII в., опять-таки на основании более ранних данных ал-Джайхани: «Печенеги народ странствующий, который переселяется в те места, где выпадает дождь и где есть пастбища. Земли печенегов как в длину так и в ширину на 30 дней пути. Со всех сторон они окружены многочисленными народами. Севернее их находится страна кипчаков, на юго-западе страна хазар, на востоке страна огузов, а на западе страна славян. Эти народы нападают на печенегов, а печенеги нападают на них. Печенеги богатые, у них есть верховые животные, овцы, пожитки, золото, серебро, оружие, знамена и значки» [Храковский, с. 209].

Период с 980 по 1036 гг. — время активизации печенежских набегов в северном и восточном направлениях. Их причину С.П. Толстов усматривал в стремлении исламского Хорезма ослабить политическое влияние христианизирующейся Руси на востоке Европы, а В.В. Каргалов — в экстенсивном скотоводческом хозяйстве, не способном удовлетворить жажду печенежский знати к обогащению. Однако более вероятной причиной изменения военно-политических интересов и устремлений печенегов могли быть следующие обстоятельства: во-первых, к концу X в. степи между Доном и Дунаем уже были освоены печенегами, перешедшими, как уже указывалось выше, ко второй стадии кочевания, сопровождавшейся разделом территории степи и усилением на этой почве внутренних противоречий между племенами; во-вторых, не могло не сказаться и ослабление Хазарии, так и не оправившейся до конца после погрома дружинами князя Святослава в 965 г., и, наконец, свою провоцирующую роль могла сыграть и междоусобица 980 г. на Руси, в которой печенеги участвовали на стороне князя Ярополка. Ввиду усилившейся угрозы со стороны печенегов, князь Владимир Святославич спешно укрепляет южные границы своего государства системой валов и городков «по Десне и по Оустрьи, по Трубешеви и по Суле, и по Стугне», под защиту которых, очевидно, и уходит в конце X в. славянское население с берегов Дона.

Набеги печенегов, естественно, не могли миновать и западных границ Хазарии, которая продолжала существовать и после похода Святослава. Но поскольку сам Святослав в это время продолжал наращивать свою военно-политическую активность на Дунае, держать сильный гарнизон в захваченной во время похода 965 г. хазарской крепости Саркеле (хотя и являвшейся связующим звеном между Русью и Тьмутараканскими землями) ему было явно не с руки. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в Саркеле и его окрестностях появляется огузское население, представленное соответствующим курганным могильником у Саркела-Белой Вежи [Плетнева, 1990]. По мнению современных исследователей, огузы (торки) выступали союзниками Святослава в его хазарском походе [Толстов, 1948, с. 252].