История татуировки. Знаки на теле: ритуалы, верования, табу

Классический пример художественной продукции татуировщика из Бирмы — татуированный там мужчина, с которым связано немало романтических слухов. Произошло ли его задержание и было ли нанесение татуировки насильственным или нет, сейчас сказать очень трудно. Возможно, Синклер был прав, утверждая, что этот человек отправился в Бирму, чтобы получить украшения специально для показа в Европе и Америке. В любом случае интересным и значимым является необычайное мастерство татуировщика, покрывшего человеческое тело с головы до ног удивительно похожими изображениями животных и других предметов — всего триста восемьдесят восемь рисунков. Кроме того, с использованием разных оттенков краски еще была сделана татуировка смешанного фона, чтобы сделать наиболее выигрышной изображенную на нем фигуру.

Когда смотришь на этого человека, совершенно раздетого, создается впечатление, что на нем надет обтягивающий тело костюм из богатой турецкой ткани. Между фигурами — бесчисленное количество крошечных красных и синих символов, которые создают эффектную рамку. А. У. Франкс, в 1872 г. выступивший на встрече в Антропологическом институте, показал фотографии татуированного человека из Бирмы, а в журнале за тот же год был рассказ о характере и расположении изображений. Сведя список изображений в таблицу, мы имеем:

Среди изображений — змеи, слоны, лебеди, два сфинкса с коронами, орлы, коты, тигры, аисты, крокодилы, саламандры, драконы, рыбы, газели, женщины в платьях с фруктами, листьями, цветами, символы — судя по всему, древний бирманский алфавит. Работа была выполнена после того, как татуировщики (их число неизвестно) работали по три часа в день в течение трех месяцев.

В 1908 г. А. Т. Синклер, американский антрополог, изучавший тату, сказал, что видел заслуженного грека, который был татуирован в Бирме. Все его тело, кроме ступней ног, было покрыто знаками (змеи, ящерицы, драконы, птицы, цветы) — некоторые из них были мелкими, но изображены с мельчайшими деталями. Ученый долго не мог поверить тому, что увидел, и только после близкого и тщательного изучения рисунков он сумел убедиться, что все это не жульничество.

Б. Чэмберлен подробно рассказал о японских картинках, на которых были изображены птицы, цветы и пейзажы удивительной красоты, японские по стилю и концепции. Некоторые из рисунков оказались настолько малы, что было трудно оценить их красоту. Для контуров и фона японский художник использовал сепию, а вермильон сделал детали рельефными. Это видно в иллюстрациях, приведенных в «Татуировке» Йоста и заслуживающих более подробного описания. Фон — серо-голубой, причем его интенсивность варьируется так постепенно, что создается очень приятный эффект перелива. На этом фоне более глубоким цветом или вермильоном изображены птицы, цветы, лица людей и демоны. Человеческое лицо — определенно, лицо японца, и плоскость носа, так же как и другие расовые черты, заметно преувеличены. В подобной манере древние греки гиперболизировали в своих художественных произведениях те черты, которые ценились наиболее высоко[7]. На одной из фигур изображена огромная рыба, расположившаяся на груди человека, по такой же рыбе, выполненной вермильоном, — на каждой ягодице. Масштаб соблюден с восхитительной точностью, движение передается изгибом хвоста и наклоном грудных плавников. Между плечами изображенного человека виден страшный монстр с рогами и ужасным выражением лица, а довершают картину его уродства когти вместо рук. Второй аналогичный монстр имеет открытый рот с огромными клыками. Конечно, концепция странная и фантастическая, но исполнение великолепное.

Почему же мы считаем японское искусство татуировки верхом совершенства? В каких именно отношениях японские изображения превосходят аналогичные художественные продукты других народов? Что касается техники исполнения, то не может существовать никаких абсолютных стандартов, равно как и никаких всеобщих правил, которые имели бы универсальное применение и помогали оценить результаты татуировок. Тем не менее критик всегда руководствуется двумя принципами — анализом и синтезом.

Безусловно, что в отношении анализа или разработки деталей всех остальных превзошли бирманские, японские и маркизские художники, но к ним уже приблизились маори, в свою очередь работу которых при создании геометрического орнамента можно назвать совершенной.

В геометрическом искусстве хайда и островитян Торресова пролива не принято так мелко и точно изображать детали, как это делают японские и бирманские татуировщики, прорисовывая каждое птичье перышко и рыбную чешуйку, равно как и прожилки и зубчики на листьях. А тщательное изучение татуированного человека из Бирмы показало, что художники проявили необычайные способности к синтезу и в их работе каждый мелкий фрагмент является неотъемлемой частью целого, причем все это продумывалось еще до начала операции. В этом им равны японские художники и, возможно, маори, выполняющие сложнейшие татуировки на лице и бедрах, придавая каждой детали исключительную важность.