История Трапезундской империи

Трапезундский источник Халкокондила пытается обелить Иоанна, отмечая, что он не желал смерти отца, но только хотел взять его в плен живым и велел доставить к себе. Желая оправдаться в цареубийстве и отцеубийстве, Иоанн ослепил одного из исполнителей и приказал отрубить руки другому, а тело Алексея похоронил сначала в монастыре Феоскепаст, а затем в 1432 г. торжественно перенес его прах в митрополию — Хрисокефал, построив для этого специальную усыпальницу, украсил колокольню Св. Софии фреской с портретами Алексея IV и Иоанна IV[1579]. После смерти отца Иоанн даже издавал хрисовулы от его и от своего имени[1580]. Клеймо отцеубийства тем не менее преследовало Иоанна всю жизнь, и многие источники (в том числе официальные, генуэзские и венецианские) отмечают этот факт[1581]. Взяв власть, Иоанн IV изгнал Скантария в Константинополь, где тот жил при дворе своей сестры Марии, императрицы Византии, а позднее вступил в брак с дочерью Дорино I Гаттилузи, правителя Митилены. Теперь Иоанну предстояло опасаться за свой трон, на который Скантарий мог посягать с помощью тех же генуэзцев[1582].

Итак, мы вновь видим ведущие семьи архонтов участниками внутридинастической борьбы. Причем Каваситы, носители высоких придворных титулов и возглавлявшие охрану свергнутого василевса, а также крупные владельцы земель и замков на границах империи, в Месохалдии и в других ее областях[1583], выходят на первый план, действуя в союзе с кланом чисто столичной придворной знати — Схолариями. Вновь в конфликте участвуют и иностранцы — генуэзцы, а главный помощник Иоанна получает высокий титул протостратора, с которым связана должность командующего императорским флотом. Еще один латинский «барон» пополнил ряды трапезундской знати[1584].

Весной 1460 г. Иоанн IV умирает[1585]. По всей вероятности, его наследником был малолетний сын[1586], однако престол переходит к брату Иоанна Давиду, уже давно бывшему его соправителем и носившему титул деспота. Только источник Халкокондила приводит ясную информацию по этому вопросу: после смерти императора Иоанна, у которого был единственный потомок, Давид, заручившись поддержкой архонтов Месохалдских Каваситов, захватил императорскую власть и воцарился, причинив несправедливость своему четырехлетнему племяннику[1587]. После турецкого завоевания Трапезунда в 1461 г. все семейство Великих Комнинов было депортировано из Трапезунда в Константинополь и в 1463 г. казнено. В приписке об этом событии в греческой рукописи Лондонского медицинского общества, 52, вновь говорится о зловещей роли Каваситов, принявших ислам и побуждавших к этому членов династии. Писец называет Каваситов άθλιοι (подлыми, ничтожными)[1588], что корреспондирует с другой припиской — о перевороте Иоанна IV. Из этого можно заключить, что отношение общества к архонтам, участвовавшим в смутах, было резко негативным.

Подводя некое резюме политическому развитию Трапезундской империи, причинам ее подъема и падения, Критовул отмечал, что пока императоры жили в мире, она властвовала над многими племенами и городами вокруг. Наибольший ущерб она стала терпеть после того, как начались внутренние распри, императоры боролись друг с другом, а население восставало из-за постоянных мятежей, было сильно разорено и разграблено[1589]. Современник справедливо отметил пагубную роль возмущений знати и раздоров внутри самой династии Великих Комнинов, нередко инициирующих выступления архонтов. Именно это обстоятельство, как кажется, было недостаточно оценено и замечено историографией.

Правящая династия, как и многие семьи архонтов на Понте, имела клановую структуру. Именно борьба за власть между членами императорского дома вовлекала в систему противостояний и архонтов, и служилое чиновничество, и городской дим. Идейной основой конфликтов внутри династии была AIMA, стремление соблюсти предусмотренное в рамках полумистической традиции чередование имен правящих государей[1590]. Именно попытка уйти от нее заставила императора Василия обратиться к давнему и почти забытому наследию Македонской династии[1591].

Первоначально действия знати были несамостоятельны, ограничивались поддержкой того или иного претендента на трон, были связаны с внешними силами и нередко зависимы от них. В моменты угрозы своим интересам архонты проявляли большую степень солидарности, объединяясь против монарха, чью политику считали опасной. Так, например, поступили они в отношении императора Георгия в 1280 г. Напротив, разные семейства архонтов быстро консолидировались вокруг целеустремленного и сильного вождя, какими были Мануил I или Алексей II, несмотря на то что оба этих государя сталкивались с сильным давлением и противодействием извне, в том числе со стороны наиболее близкой им Византии.