История Трапезундской империи

Длительные династические смуты усиливали самостоятельность, а постепенно и автономность знати. Ее предводители стали уже ставить собственные цели, требуя от государей письменных договоров с ними или попросту устанавливая собственное правление на какой-то срок, как это делали они в 1345–1349 гг. Знать могла вовлекать дим в свои действия, подстрекать его к выступлениям против своих врагов. Однако, несмотря на то что городской дим не имел самоуправления, не известны устойчивые корпорации, иные формы его самоорганизации (не считая церковных приходов и кварталов), он подчас стихийно поднимался на защиту своих интересов или просто использовал благоприятную ситуацию для того, чтобы пограбить имущество динатов. О крестьянские движениях в Трапезундской империи нам неизвестно. Формы социального протеста принимали иные, более локальные формы, к тому же постоянная обстановка варварских нашествий, полона, нестабильности, необходимости выкупа родственников из неволи, полиэтничность населения способствовали тому, что крестьяне искали защиты у «сильных людей», вождей семейных кланов местной знати, монастырей, а также долго сохраняли традиционные формы общинной организации.

Препятствием к изучению конкретных форм социальной борьбы является и состояние источников. Хроника Панарета — зачастую единственный источник. Но он отражает официальную версию главным образом кругов, близких к Алексею III. В нем много недосказанного, умолчаний и намеков, не всегда нам понятных. Нам неизвестно, например, кто такой Пападопул? Что это за мятеж великого дуки евнуха Иоанна, повлекший убийство бывшего императора Мануила II в 1332 г.? Не менее скрытен и Ливадии, свидетель многих мятежей и переворотов. Обстановка страха заставляет авторов и писцов пропускать или удалять неугодную архонтам или василевсам информацию. Все это существенно затрудняет исследование, делает многие выводы гипотетичными.

Несомненным, однако, было то, что семейные кланы были устойчивее и влиятельнее в Трапезундской империи, чем в Византии[1592]. Недаром мегистаны так часто фигурируют в предсказаниях Трапезундского гороскопа 1336 г. Вместе с тем число их было ограниченно, и почти все они имели придворные титулы, то есть были связаны с государственной службой, вне зависимости, где находились их основные владения: в столице или в провинции. Поэтому деление на столичную и провинциальную знать для Трапезундской империи более чем условно, равно как и попытки выделить четко идентифицируемые «партии». Они менялись в зависимости от конкретных обстоятельств и семейных связей. Можно лишь с уверенностью сказать, что в числе лидирующих и наиболее активных в борьбе за власть семейств были Схоларии, Каваситы, Дораниты, Чанихиты, Мицоматы, Камахины. Они не стремились к свержению правящей династии, но лишь к манипулированию ее членами в своих интересах. Их роль в избрании императоров была значительна. Их влияние сохранилось и после окончания гражданской войны 1340–1355 гг. И все же после этой войны позиции центральной власти существенно укрепились. Автономные апанажи знати существовали в Трапезундской империи на ее дальних границах.

Глава 6. Трапезундская империя и Византия

Отношения Трапезундской и Византийской империй отличались, особенно вначале, большой сложностью. Действительно, это были не просто взаимосвязи двух равноправных независимых государств, объединенных взаимными интересами или разделенных противоречиями. Помимо объективного существования и тех и других они вышли из одного гнезда, с общими традициями, представлениями, культурным наследием. Изначальная вражда, о которой мы писали в главе 2, была порождена соперничеством за лидерство в разделенном после IV Крестового похода греческом мире. И хотя после 1214 г. победа была на стороне Никеи, правовые и идейные противоречия урегулированы не были. Дипломатическая практика Византии не знала прецедента отношений между равноправными государствами, управляемыми императорами ромеев. Ни одна из сторон не желала уступать, хотя экономических и политических противоречий между империями, по сути, не было. В отношениях между Трапезундом и Никеей, а затем и Константинополем наблюдалась эволюция от прямого утверждения прав Великих Комнинов на византийский престол и, следовательно, враждебности до поисков гибкого компромисса в 60–80-е гг. XIII в. и утверждения равноправных и дружественных связей во второй половине XIv–середине XV в.