История Трапезундской империи

Мы полагаем, что имеются основания датировать начало прямых контактов пап с Великими Комнинами не позже середины XIII в.[2644] Именно тогда папа Иннокентий IV особенно заинтересовался ролью и местом нового могущественного государства Великих ханов. Первая попытка вступить в контакт с ханами была предпринята папой в марте 1245 г. 5 марта Иннокентий IV подписал буллу царю и народу татар, доставить которую сухопутным путем через Польшу и Русь поручалось миссионеру-францисканцу Джованни дель Плано Карпини и примкнувшему к нему по пути брату Бенедикту Поляку. Главную цель их путешествия составлял сбор достоверных сведений о неизвестном и грозном народе. История этих путешествий и описания татар и их империи хорошо известны по отчетам, реляции и переложениям Плано Карпини, брата Бенедикта и Ц. де Бридиа[2645]. Но эти миссионеры обошли Понт стороной. На Восток, в Каракорум, в том числе и через Понт, направлялись и другие миссионеры. Проблема татар и отношений с ними обсуждалась и на Первом Лионском соборе 1245 г.[2646] С приглашением прибыть на него папа обратился к патриархам, епископам и государям многих стран. В их числе были болгары, валахи, армяне, грузины, зихи и многие другие. Желая собрать подлинно вселенский собор, папа направил им буллу Cum simus super, в которой настойчиво проводилась мысль о необходимости преодолеть раскол среди христиан и основой для этого был Вселенский собор и признание папского примата. Получив ответ от некоторых из адресатов, папа направил в 1246 г. францисканца Лоренцо Португала со специальной миссией в Армению, Турцию, Грецию и на Ближний Восток[2647].

Однако с особой остротой вопрос об отношении самого Трапезунда к папству и латинскому вероучению встал в период подготовки Лионской унии (1274)[2648]. Византийский император Михаил VIII решился на этот шаг ради устранения прямой угрозы своему государству с Запада, где складывалась сильная антивизантнйская коалиция во главе с королем Сицилии и Южной Италии, графом Прованса Карлом Анжуйским, папским вассалом[2649]. Уния вызвала сильную оппозицию как в самой Византии, так и в других греческих государствах. Вспыхнула ожесточенная борьба, в ходе которой Михаил Палеолог прибегал к кровавым репрессиям против врагов унии внутри империи и стремился обеспечить ее признание во всех областях греческого Востока. Трапезундских представителей в Лионе не было. Когда Михаил VIII на Влахернском соборе в апреле 1277 г. торжественно заявил о принятии латинского Символа веры и догмата о папском примате, отношения в Византийской империи предельно обострились, и Трапезунд стал одним из центров иммиграции противников унии[2650]. В отличие от Византии Трапезунд в тот момент не был непосредственно заинтересован в союзе с папством: ему не грозило нападение с Запада, не требовалось еще помощи последнего в борьбе с турками, как в XV в.; выгоды итальянской торговли едва начали ощущаться, а сами фактории двух республик еще не были основаны. Уния никогда не была популярной и среди народных масс: всякое изменение канонов, традиций, обрядовой стороны культа в византийском мире грозило вызвать бурю негодования. Политическая ситуация, борьба за гегемонию в византийском мире, слабость связей с католическими державами в тот период, антиуниатские настроения практически всех слоев населения империи подводили правящие круги государства и церкви к противодействию унии. Показательно, что в 1274 г. ни один из епископов Трапезундской империи не подписал протокола Константинопольского собора, утверждавшего условия унии. Этими условиями были: 1) признание догмата о папском примате, 2) признание права апелляции к папе как высшей инстанции, 3) поминание папы на всех службах.

Примерно из 144 митрополитов и архиепископов вселенского патриархата акт Константинопольского собора подписали лишь 35 или 38. Трапезундский митрополит, как и патриархи Антиохии и Александрии, отказался подписать грамоту[2651].