История Церкви. Вторая ступень. История

«Наши новые православные, околоправославные, сочувствующие, то есть „широкая публика", кажутся мне уж слишком похожими на детей. Позавчера они вовсе не думали на церковные темы; вчера каждый осанистый архиерей казался им ангелом или святым, только что сошедшим с иконы; сегодня они зачитываются газетными разоблачениями про Священный Синод как филиал КГБ… Так подросток, узнавший нехорошую подробность о своем обожаемом кумире, торопится зачислить его в изверги рода человеческого. Но на то он и подросток. Не будем спрашивать, что хуже – умильное легковерие или школьнический пыл разоблачительства; одно стоит другого, ибо то и другое чуждо чувству ответственности»[235].

Восстанавливались и строились новые храмы и монастыри, но при этом существовала и проблема «младостарчества». Речь идет о молодых, иногда только что рукоположенных священниках, которые, начитавшись древних житий, попытались механически перенести опыт подлинного старчества (духовного руководства) в современную жизнь. Эти представители духовенства стали в декларативной форме советовать людям жениться или уходить в монастырь, вмешиваться в отношения между мужьями и женами, давать ультимативные советы об образовании человека, воспитании детей или устройстве на работу. По этому поводу 29 декабря 1998 года Священный Синод Русской Православной Церкви принял специальное Определение, посвященное «участившимся случаям злоупотреблений в духовнической практике, негативно сказывающимся на состоянии церковной жизни», в котором осудил неоправданное вмешательство священников в личную жизнь мирян. К слову, митрополит Антоний Сурожский в беседе, посвященной отношениям священников и мирян, осудил проявления «младостарчества» и напомнил, что священники должны учить прихожан свободе и взрослому отношению к вере, а не перекладыванию ответственности на плечи духовника[236]. Этот совет владыки актуален и в наши дни.

Но вернемся к церковно-государственным отношениям в постсоветской России.

Патриарху Алексию II несколько раз пришлось выступить в роли миротворца. Прежде всего, это относится к трагическим событиям октября 1993 года, когда конфликт между президентом Борисом Ельциным и российским парламентом едва не привел к гражданской войне. Церковь попыталась устроить переговоры между сторонами конфликта, но, к сожалению, кровопролития избежать не удалось.

Сам святейший Патриарх Алексий в беседе с Анжеликой Карпифаве (итальянским профессором, у которой было несколько встреч с Предстоятелем Русской Православной Церкви) рассказывал о том, что чувствует себя прежде всего монахом, а не администратором.

Как один из самых ярких моментов своей жизни Святейший Патриарх вспоминал толпы молящихся, которые стояли на пути автобуса, где находились мощи преподобного Серафима Саровского. «Сколько мне ни даст Господь лет жизни, – вспоминал Патриарх, – я никогда не забуду этого события. В моей памяти сохранятся десятки тысяч людей, которые выходили навстречу святым мощам. Когда мы отъехали от Москвы, шел моросящий дождь, и сотрудники ГАИ не разрешали бросать цветы на дорогу, чтобы не создавать аварийной ситуации. И тогда люди выстилали цветами обочину дороги и стояли на коленях, с зажженными свечами. Под дождем они шли к автобусу, в котором стояла рака с мощами, чтобы только прикоснуться к ним. Молитвенное предстательство преподобного не посрамит тех надежд, которые возлагает на него православный народ. И не случайно, что именно в прошлом году были обретены его святые мощи – в то трудное время, когда злоба и противостояние так бурно проявляли себя. Преподобный Серафим напомнил нам о необходимости стяжания мирного духа, который будет умиротворять людей, помогать переживать испытания»[237].

До конца своих дней Патриарх Алексий II напоминал людям, что Церковь – это не просто место, куда священники ходят «на работу», а то, без чего невозможно прожить. Эта позиция позволяла Предстоятелю избегать конфликтов как внутри Церкви, так и снаружи.

Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.

В. Ходаков