А тем временем Петр решил разгромить «проклятое гнездо», как он называл Сечь. В мае на судах по Днепру спустился отряд полковника Яковлева, а «помилованный» чигиринский полковник Галаган следовал за ним по правому берегу. Яковлев отбил у казаков Переволочну и вместе с Галаганом занял территорию Сечи, где Гордиенко оставил для охраны всего тысячу казаков. Историческая крепость, сыгравшая такую важную роль в продвижении восточных славян на юг, была разрушена до основания. Царские солдаты сожгли не только казацкие курени, но и Покровскую церковь (предварительно вынеся из нее все иконы). Уничтожение Сечи стало огромным ударом для всех сподвижников Гордиенко.
В начале июня обе армии сосредоточились под Полтавой, и решающая битва стала неизбежной. Петр I предпочел бы избежать открытого сражения с «непобедимыми шведами», но плачевное состояние полтавского гарнизона вынуждало его принять бой, если шведы на него решатся. Царя очень воодушевило известие о том, что Карл получил ранение в ногу. Уверенность шведов в своем короле и в собственной победе, даже после всех тех ужасающих лишений, которые им пришлось перенести в течение последних полутора лет, была так велика, что, невзирая на сильное превосходство противника в живой силе и артиллерии, они смело атаковали позиции русских. Сражение началось на рассвете 27 июня 1709 г., но уже в девять часов утра все надежды шведов на победу рухнули. Казаки Гордиенко не принимали никакого участия в жестокой сече, которая разгорелась на поле. Шведы бились отчаянно, но им пришлось признать свое поражение. Запорожцы их покинули и рассеялись по округе. Самыми первыми бежали Мазепа, Орлик, Войнаровский и вся свита гетмана из украинских дам. Старому гетману удалось увезти с собой только две бочки золотых монет — все, что осталось от его прежнего богатства.
Остатки шведской армии сдались в Переволочне, на левом берегу Днепра. Запорожцев, о которых в договоре о капитуляции Левенгаупта не было сказано ни слова, постигла ужасная судьба. Те, кто не утонули в реке, пытаясь переплыть ее, были казнены по приказу царя.
Раненые король и Мазепа с Гордиенко в его свите бежали за Буг, на турецкую территорию. В начале августа они добрались до небольшого молдавского местечка Бендеры, расположенного на правом берегу Днестра; здесь они были интернированы по приказу Стамбула.
Поражение сломило Мазепу, и руководство небольшой группой украинских беглецов перешло к Орлику. Ее положение оказалось очень опасным, поскольку русский посол в Турции требовал выдачи предателей. Чтобы добиться этой выдачи, Петр собственноручно написал письмо великому визирю, прибавив к нему приличную сумму денег. Однако в дело вмешались шведы, и французский посол маркиз де Ферриоль, получив распоряжение из Версаля, взял гетмана под свою защиту.
Вскоре Мазепа заболел и умер, избавив турок от всех проблем. Он скончался 2 октября 1709 г. и был похоронен в православной церкви Бендер, а позже гроб с его телом перенесли в монастырь Святого Георгия в Галаце.
За год до этого в Глухове состоялись «государственные похороны» Мазепы. Царь Петр обожал всякие непристойные представления и сам придумал сценарий, назвав его «Мазепа спешит в ад». Чучело, которое изображало мертвого изменника, было облачено в полное гетманское одеяние. К нему прикрепили все ордена, которые Мазепа получил в течение своей жизни, и вздернули на виселицу. Палач снял это чучело и потащил в собор, где Феофан Прокопович, который когда-то восхищался познаниями Мазепы в латыни и его архитектурными вкусами, произнес слова проклятия. После этого Меншиков и Головин разорвали царские письма, адресованные гетману, и сорвали с чучела все награды. Духовенство и хор, облаченные в черные одежды, с черными свечами в руках повторяли проклятие и капали воском на его текст. Наконец Феофан Прокопович ударил изображение гетмана своим епископским посохом и провозгласил: «Анафема!» После этого чучело снова вздернули на виселицу и сожгли. Анафему Мазепе, Лжедмитрию и Стеньке Разину, которые пытались потрясти основы Московского царства, велено было ежегодно провозглашать во всех церквах России.
Примечания и дополнения к главе 4