История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина

Сагайдачный был не только выдающимся военачальником и героем легендарных казацких походов. Он защищал права православной церкви с таким же рвением и умом, с каким руководил морскими походами казаков. Именно по его инициативе центр украинского православия перенесли из Львова в Киев, под защиту «казацких сабель». В Киеве было создано сильное «братство», по образцу существовавшего во Львове (1615), а православная школа, тоже созданная в Киеве, вскоре превратилась в коллегиум, а затем и в академию. В 1617 г. энергичный игумен Киево-Печерской лавры Елисей Плетернецкий открыл при ней типографию, где печатались литургические книги, словари, научные и полемические издания. Тесная дружба связывала Сагайдачного с ректором Киевского коллегиума Иовом Борецким, и этого замечательного сына православной церкви казацкий гетман «тайно» провозгласил митрополитом.

К этому времени высшие православные иерархи Украины почти полностью превратились в униатов. Из десяти православных епископов только один отказался признать унию, а митрополит Фотий был униатом. Сагайдачный решил сменить все высшее руководство православной церкви. Он воспользовался тем, что в Киеве по пути из Москвы в Константинополь остановился патриарх Теофан, и убедил его тайно посвятить Иова Борецкого в сан киевского митрополита, а нескольких православных священников — в сан епископа. Чтобы патриарху поляки или униаты не причинили никакого вреда, легендарный военачальник велел целому полку казаков проводить его до самой молдавской границы.

Сагайдачный не дожил до того времени, когда война между Швецией и Московией на какое-то время прекратилась и польскому правительству стала не нужна помощь украинских казаков. Он умер от раны, полученной им под стенами Хотина, и был похоронен на кладбище Киевского братства. Украинцы с полным правом считают его одним из самых выдающихся героев своей истории. Сагайдачный никогда не конфликтовал с польским правительством; в его время деятельность казаков шла по двум направлениям: они грабили либо турецкое побережье, либо московские земли, а польское правительство находилось в таком положении, что ему, вместо того чтобы бороться с постоянным усилением Сечи, приходилось обращаться к ней за помощью. Что касается защиты, оказанной этим героем православию, то время для открытого вмешательства казаков в дела церкви еще не пришло. Это вмешательство началось через несколько лет после смерти Сагайдачного; в то же самое время стали очевидны и различия между условиями, в которых рассчитывали жить казаки, и теми рамками, в которых хотела держать их польская корона.

Последние десятилетия польского владычества. Михаил Дорошенко, Сулима и Павлюк

Борьбу украинцев за независимость, которую они вели в течение трех десятилетий, после смерти Петра Сагайдачного до восстания Богдана Хмельницкого, следует рассматривать в тесной связи с событиями в окружающем мире.

Во всех странах Причерноморья, от среднего течения Дуная до Кавказа, имперская власть, после своего расцвета в первое столетие эпохи Возрождения, оказалась на какое-то время в состоянии неопределенности. Габсбурги боролись за верховенство в Германской Европе; Польша, постоянно вмешивавшаяся в дела Швеции и Московии, сильно ослабела; Москва медленно и мучительно оправлялась после Смуты, а в Османской империи краткое правление Мюрада IV стало предвестником скорого возрождения, которое ей суждено было пережить при визирях Копрулу в 1660– 1670-х гг. Недолгое усиление Турции в 30-х гг. этого века, после завоеваний иранского шаха Аббаса I, помогло восстановить ее былую мощь.

На всей обширной территории, которая орошается реками, впадающими в Черное море, от среднего течения Дуная и Тисы до Дона и кавказской Риони, старые народы боролись за свое выживание, а новые стали постепенно осознавать свою силу. Вполне естественно, что взгляды, шедшие вразрез с имперскими идеями Ренессанса, проникли и в нарождавшиеся народные движения. Когда Гавриил Берлен (1613–1629) и Георгий I Ракочи (1629–1648) через 100 лет после Мочашской битвы возрождали Мадьярское королевство, трансильванских дворян на их поддержку вдохновляли идеи протестантизма, а тяжеловесное великолепие византийского православия стало навязчивой идеей у румынских господарей — Матвея Бассараба Валашского (1632–1654) и Василия Волка (Лупула) Молдавского (1634–1653).

На Балкано-Черноморские регионы той эпохи оказало сильное влияние обогащение православных сообществ Османской империи, и влияние Фанара на стамбульский двор и политику Порты. Какой бы развращенной и неустойчивой ни была верховная власть в румынских княжествах, все политические надежды православных христиан на Балканах сосредоточивались именно на них. Православная культура, развитию которой способствовали эти князья (даже самые худшие из них оказывали покровительство художникам и писателям и сооружали новые храмы), была единственной облагораживающей силой, которая противостояла амбициям польских католиков и иезуитов.