История войн и военного искусства

историков, по крайней мере часть его войска немедленно пре­вратилась бы в грабительскую шайку[27] .

Психологическая невозможность держаться наполеоновс­кой стратегии для Фридриха была едва ли не большей, чем практическая. Он не мог даже мечтать об этом, как не могло ему прийти в голову устроить полевую железную дорогу или полевой телеграф. И величайший военный гений не может вы­думать такую новую стратегию, которая не определялась бы в конечном счете экономическим развитием. Стратегия называ­ется наполеоновской не потому, что ее изобрел Наполеон, а потому, что в наполеоновских войнах она достигла высшего совершенства. Она возникла сама собой в американскую вой­ну за независимость. Во время этой войны английские наем­ные войска столкнулись с инсургентами, которые сражались за свои кровные интересы, следовательно, не дезертировали, как наемные войска; они не были обучены, но тем лучше могли стрелять из своих винтовок и вследствие этого нападали на англичан не в сомкнутых линиях и не на открытой местности, а в рассыпном строю под прикрытием лесов. Большой заслу­гой Фридриха является уже то, что он зорко следил за амери­канской войной, чтобы на ней учиться. Правда, довольно иро­нически звучит, когда он пишет 3 ноября 1777 г. своему брату

Воины армии Фридриха Великого: «Гусар смерти» 1757 г., гренадер лейб-батальона 1762 г., лейб-кирасир 1762 г.

Генриху: «Мы следим за Вашингтоном, Гоу, Бургойнем, Чарлтоном, чтобы научиться от них этому великому военному ис­кусству, которого никогда не исчерпаешь для того, чтобы сме­яться над их глупостями и оценить то, в чем они поступают по правилам». Но непогрешимость этих «правил», по-видимому, стала для него все-таки сомнительной, а «глупости» Вашинг­тонов — весьма поучительными, так как незадолго до своей смерти он приказал сформировать несколько батальонов лег­кой пехоты из местных жителей; эти батальоны должны были применяться к местности и быть более подвижны и свободны, словом, получить более охотничью подготовку[28].