История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданств

Тогда Тучков сам выступил навстречу неприятелю и, заметив при этом, что мимо кургана, по узкому ущелью, окруженному с обеих сторон утесистыми горами, пролегает дорога в неприятельский лагерь, он, оставив курган собственной защите, поспешил занять ущелье с тем, чтобы отрезать персиянам единственный путь отступления. Завязалось жаркое дело; персияне покушались пробиться сквозь наши два каре, следовавшие одно за другим чрез дефиле, но, не успев в том, с трудом возвратились на окружающие горы и спешили соединиться в своем лагере. Наши войска атаковали неприятеля, выбили его из лагеря и заставили совершенно скрыться.

Тучков успел отбить до 100 армянских семейств, находившихся в плену у персиян, и захватил множество лошадей, рогатого скота и разных военных и жизненных припасов. Число оставленных неприятелем убитых на месте простиралось до ста человек; с нашей стороны потери не было[394].

В то время, когда все это происходило, главнокомандующий шел с остальным отрядом по следам Тучкова. Слышанные впереди выстрелы заставили князя Цицианова сделать два последних перехода усиленными, так что 12 июня он прибыл в урочище Гумри, в той же Шурагельской степи лежавшее, где и соединился с отрядом генерал-майора Тучкова.

В Гумри прибыли к князю Цицианову посланные от Джафар-Кули-хана Хойского, оставившего свои владения. Джафар по своему уму и храбрости повелевал некогда всем Адербей-джаном, но впоследствии, оклеветанный приближенными Баба-хана и опасаясь его мщения, оставил ханство и жил близ турецкой границы во владениях своего родственника, эриванского хана. В конце 1803 года Джафар искал русского подданства, и князь Цицианов, к которому он обращался с просьбою, не лишал его надежды, видя в таком желании существенную пользу для дел тамошнего края.

Посланные Джафара просили главнокомандующего дозволить их хану присоединиться к войскам вместе с несколькими всадниками, оставшимися ему верными. Князь Цицианов, с охотою принимая самого хана, требовал от него письменного обязательства в том, что он будет отвечать за верность своих людей и запретит им заниматься грабежом[395]. «Русские воины, – писал главнокомандующий Джафару, – имеют за правило бить своего неприятеля когда нужно, но не разорять его, ибо россияне не умеют, победивши неприятеля, не присоединять землю его к своему государству и, следовательно, собственность свою всякий обязан сохранять».

Не успел князь Цицианов отправить посланных бывшего хана Хойского, как к нему явились такие же от Мамед-хана Эриванского, с изъявлением готовности служить русскому императору и с вопросом, останется ли главнокомандующий в Гумри или пойдет далее?

«Я не затем пришел, – отвечал князь Цицианов[396], – чтобы стоять под Гумрами, а затем, чтобы взять Эривань. Вы говорите в письме, чтобы требовал ваших услуг, а я требую от вас крепости со всеми военными снарядами, и божусь вам живым Богом, в коего исповедую, что вашему высокостепенству другой дороги нет к спасению, как, по приближении моем в крепости, встретить меня, вынесть ключи мне и предаться священной воле всемилостивейшего и великого моего государя императора. Тогда все ваше счастие возвещу я вам священным именем его императорского величества, Богом вознесенной империи государя.

Вот одна дорога вам к вашему благосостоянию; впрочем, воля ваша. Притом должен я получить, по прибытии моем к Эчмиадзину, послов от вас, из почетных, с письменным уверением и объявлением, что вы готовы при приближении моем вынести ключи от крепости, для поднесения его императорскому величеству всемилостивейшему моему государю императору, а потом и сдадите оную, равно как и все орудия и все снаряды, нашему гарнизону.

Не могу умолчать перед вашим высокостепенством, что уже персидской политике и выверткам не время. Или милости и пощады просите, или ждите жребия Джевад-хана (ганжинского), чего бы я вам не желал, но если поупорствуете один день, то я покажу, что я даром или бесполезно с непобедимыми войсками ходить не умею».

Поручив авангард генерал-майору Тучкову, а арьергард генерал-майору Леонтьеву, князь Цицианов выступил 15 июня из лагеря при местечке Гумри и на пути получил новое письмо эриванского хана, в котором тот высказывал свою радость по случаю приближения русских войск к его границам и прибавлял, что посылает в главную квартиру доверенного своего Касим-бека, «дабы он, находясь при вашем сиятельстве, мог быть путеводителем и показывать везде места и дороги».

Такая любезность была принята с должною ценою. Оставивши до времени при себе Касим-бека, князь Цицианов отправил хану небольшую записку, в которой повторил, что все его счастье зависит от исполнения прежних требований, и, не ожидая ответа, продолжал свое движение к Эривани.