История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3

«Прибыв в Грузию по высочайшему повелению, – писал он во всенародном обвещении, – для исполнения дел, монаршим доверием на меня возложенных, и особенно для точного опознания внутреннего земли грузинской состояния, нашел я множество перемен, введенных по кончине блаженной памяти царя Георгия Ираклиевича вопреки священному его императорского величества к Грузии манифесту и другим высочайшим соизволениям, в рескриптах, ко мне последовавших, изображенным.

Иные владельцы лишены дарованного им царскою властию достояния; другим оное умножено новым назначением деревень и должностей, с доходами сопряженных; некоторые потеряли свои чины и заступили их места другие, и словом явились такие новизны, кои, завися единственно от самовластия государя, нарушают достоинства императорского о Грузии слова, объявленного уже целому свету. Не место здесь описывать подробно все вкравшиеся беспорядки: всякому из обывателей грузинских оные известны; но, имея долг соблюдать в точности высочайшую волю и упразднив по перводошедшему ко мне сведению все повелениям императорского величества противное, в вящшее утверждение права всех вообще и каждого особенно из обитателей земли грузинской, объявляю им во всенародное известие, что до будущих его императорского величества предписаний имеет все оставаться в Грузии на том положении, каковое было при последнем часе кончины его высочества царя Грузинского Георгия Ираклиевича, и, следственно, все сделанные потом, доселе властию прав на то не имевшею, перемены, с оглашения сего обвещения должны потерять свое существо. Дела сего рода рассмотреть и привести немедленно в довлеемый порядок возложил я на особых чиновников, под председательством генерал-майора Лазарева…»

Князья мдиван-беги: Заал Баратов, Игнатий Туманов, Иоанн Челокаев, Сулхан Туманов и тифлисский обер-полицеймейстер мелик Дарчи Бебутов назначены были в состав нового правительства. Правительство это обязывалось разбирать все те дела, за решением которых грузины прежде обращались к царю. Оно не могло решать дел уголовных, о которых обязано было относиться к Кноррингу.

«Всякий из обитателей земли грузинской, – писал Кнорринг, – ведая, что покой народный без власти существовать не может, все-конечно, заключит, что учреждение правительства, составленного из чиновников, доверие отечества своего приобретших, есть следствие необходимости. И потому каждое состояние народное земли грузинской и всякий из обитателей ее обязан, по введенному издавна порядку, входить о делах своих никуда, как только в оное грузинское правительство; поступать по его предписаниям и всем посторонним неправым присвоеньям власти, на правительство сие возложенной, не быть послушну, ибо сие противно священной императорского величества воле».

Новому грузинскому правительству вменено было в обязанность отобрать в свое распоряжение имения, принадлежащие тем царевичам, которые находились в Имеретин, и розданные царевичем Давидом разным князьям. Доходы с этих имений до возвращения царевичей поступали в общие грузинские доходы особою статьею. Детям царя Георгия, не имеющим деревень и доходов, приказано выдавать по сто рублей в месяц на содержание. Царевичу Давиду, по незначительности доходов с имений, ему принадлежащих, назначено 500 рублей в год добавочных из общих грузинских доходов. Точно так же и из тех же доходов царице Дарье назначена пенсия по 300 рублей в месяц.

Вместе с тем для сохранения тишины и спокойствия в Тифлисе устроена полиция. Весь город разделен на три части: первые две в самом городе, а третья в предместье, называемом Геретубань. Авлабар же, как предместье, принадлежащее царице Дарье, из уважения к ней, оставлено в том виде, как было. Впрочем, Кнорринг предоставил Лазареву, в случае добровольного согласия царицы, учредить и там полицейскую часть. По уставу, полиция обязана была иметь точные сведения о числе домов и жителей города по вероисповеданиям, о числе и звании приехавших и уехавших, о состоянии здоровья жителей.

Удаленный от дел, царевич Давид был крайне недоволен распоряжениями Кнорринга. Будучи правителем царства, он сливал свои интересы с выгодами России. «Известно вам, – писал он в одном письме Лазареву, – что Грузия ныне уже не есть Грузия, а Россия, и жители оной отныне суть подданные империи». Теперь же, с удалением от правления, он стал явным противником нашего правительства и всеми силами старался вредить как русским, так и вновь образованному правительству.

«Четыре плута и один дурак правят всею здешнею землею, – писал он к князю Бегляру Орбелиани. – Сей дурак двух лезгинских мальчиков джарских поймал, за что они одного солдата поймали, руки отрубили, нос отрезали и отпустили[524]. Сие Лазарев скрывает. Сверх же того русские обижают, на базаре отнимают и князей бьют. Ныне билеты учреждены; у кого билета нет, к себе не допускают[525]. Князья на улицах валяются. Ивану (царевичу Иоанну) напиши, ежели до сентября не будет, так после губерния останется, дело вечно испортится. Непременно напиши, чтобы сменили собачьего сына».