История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3

Если, с одной стороны, были лица, увлекавшиеся выгодами, которых на самом деле не было, если географическое положение Грузии и ее богатства были слишком преувеличены и оказались впоследствии не столь значительными, как предполагали, то, с другой стороны, были и противники, отвергавшие такую пользу. Графы Воронцов (С.Р.), Кочубей и князь Чарторижский были против присоединения Грузии. Составленный ими по этому случаю доклад был передан императором Александром на рассмотрение Государственного совета вместе с отчетом Кнорринга.

Шумно было заседание Государственного совета 8 августа 1801 года. Большинство членов было за присоединение Грузии к России. Графы Воронцов, Кочубей и князь Чарторижский не только отвергали пользу нового приобретения, но говорили, что присоединение Грузии к империи противно выгодам России. Чарторижский говорил, что с принятием страны в подданство еще более увеличатся и без того слишком обширные границы России, что на защиту их потребуются весьма значительные издержки и средства.

Зная, что Грузия непосредственно не прилегала к границам России, а, напротив того, находилась в средине враждебного нам населения, можно было бы согласиться с мнением противников ее присоединения в том, что защита страны вовлекала Россию в значительные издержки. Предлагаемые же ими взамен того меры не выдерживали критики.

Вице-канцлер (то есть граф С.Р. Воронцов) объяснял, что находит такое присоединение несправедливым, потому что фамилия Багратион царствует в Грузии не избирательным образом, а наследственно, что поэтому присоединение царства будет иметь вид насилия.

Князь Чарторижский отвергал справедливые желания народа; он не признавал за ним права голоса, не обращал внимания на его бедственное положение. Говоря, что значительная граница потребует значительных средств к обороне, он предлагал сохранить Грузию в вассальстве, в которое она была принята императрицею Екатериною И; предлагал оставить там все те войска, которые до сих пор находились, и назначить в Тифлис полномочного, с тем чтобы он начальствовал и войсками, расположенными в Грузии. Молодой и неопытный вельможа легко судил о судьбе народа и, отвергая одно предложение, как негодное, предлагал свое с большими еще недостатками.

Не говоря о том, каких средств стоило бы России, признав Грузию вассальною, защищать ее от внутренних неустройств и внешних вторжений, мы приведем слова Чарторижского, которые сами укажут на ошибочность его мнений. Он предлагал, чтобы наш уполномоченный имел «попечение о добром согласии между лицами царской фамилии и о защите всех обывателей от самопроизвольных подвигов и взысканий царей. Настоящую же вражду между царевичем Давидом с его дядями, детьми царя Ираклия, утишить подкреплением духовной царя Ираклия, его фамилиею и землею благопринятой, ибо по обряду в наследстве по нем, в оной изображенной, во время еще жизни его, все чины Грузии торжественно присягали».

Члены совета не могли согласиться с таким мнением. Оставляя Грузию самостоятельною, невозможно было приискать таких средств, которые могли бы примирить лиц царской фамилии, как между собою, так и с народом. Народ, изъявивший желание быть русским подданным и тем восстановивший против себя царевичей, должен был ожидать еще больших притеснений. Мог ли наш уполномоченный одними словами, без власти, защищать его от грабежа и разорения? Мог ли русский император, раз заявивший согласие на принятие страны в свое подданство, отказаться от народа, ожидавшего только присяги на верность? Отрицательный ответ его отдал бы многочисленнейшую и лучшую часть народа на жертву мщения и междоусобия царевичей.

С одной стороны, донесение Кнорринга и записка графа Мусина-Пушкина, основанная на фактах, хотя ошибочных и преувеличенных, а с другой стороны, голословные мнения противников присоединения Грузии к России были тщательно рассмотрены Государственным советом. Мнение первых получило предпочтение перед вторыми.

Государственный совет находил, что протекция, которую оказывала Россия Грузии с 1783 года, «вовлекла сию несчастную землю в бездну зол, которыми она приведена в совершенное изнеможение, и продолжение оной на тех же основаниях неминуемо ввергнет ее в совершенную погибель».