История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3

Двуличное поведение его не было тайной. Никто не полагался на искренность последних слов царевича. Известно было, что Юлон, Вахтанг, Александр, Парнаоз, Давид и царица Дарья – все вместе отправили в Персию за печатями письмо к Баба-хану, прося его защиты, покровительства войска. При содействии лиц, им преданных, царевичи успели взволновать осетин, на усмирение которых были посланы войска. Подговоренный народ отказался повиноваться постановленному правительством пацвалу (управляющему), несмотря на то что за три месяца перед этим сам одобрял его. Грузины ожидали прибытия Кнорринга для того, чтобы просить об отмене податей, рекрутской повинности и о назначении царя из дома Багратионов.

Кнорринг спешил отъездом в Грузию. В марте собрались на Кавказской линии все русские чиновники, назначенные в состав нового правления страны. 30 марта Кнорринг выехал в Тифлис для скорейшего открытия правления и уничтожения волнений и беспорядков, производимых осетинами. Жившие по рекам Паце и Большой Лиахве в ущельях Кавказских гор осетины с древних времен находились в подданстве Грузии и имели начальников, наследственных в фамилии грузинских князей Мочабеловых.

В последние дни жизни Георгия XII, при слабости тогдашнего грузинского правления, осетины пришли в такое неповиновение и буйство, что, умертвив одного из своих князей, производили набеги на грузинские селения, похищали имущество жителей, уводили их в плен и продавали соседним жителям Кавказских гор.

Подстрекаемые царевичами, жившими в Имеретин, осетины еще более усилили свои вторжения и хищничества, так что Кнорринг вынужден был унять их силою.

Две роты 16-го егерского и три роты Кавказского гренадерского полков, два легких полевых орудия и 77 казаков назначены в состав отряда под командою Кавказского гренадерского полка подполковника Симоновича, долженствовавшего усмирить осетин и привести их к покорности[532].

19 февраля отряд выступил из грузинского селения Цхинвал и в тот же день прибыл к урочищу Суерисхеви. Отсюда Симонович отправил к осетинам двух парламентеров с письменным объявлением о причине его движения внутрь их жилищ. Отряд перешел между тем в осетинскую деревню Джавы. Устрашенный народ, не ожидавший прихода наших войск в свои жилища, прислал старшин в Джавы с просьбою о помиловании и с заявлением, что осетины, живущие по рекам Паце и Большой Лиахве, будут спокойными и покорными русскому правительству. Симонович привел их к присяге, взял аманатов из лучших фамилий и, оставив здесь одно орудие с надежным прикрытием, сам двинулся далее к другим селениям. Повсюду жители приходили к нему с покорностию, присягали на верность и давали аманатов по выбору.

Для лучшего удержания в повиновении осетин на будущее время решено было учредить у них правление в форме гражданских судов[533]и поставить их в зависимость от уездного суда и полицейской управы, учреждаемой в городе Гори. Суды эти были устроены в деревне Джавы и Чриви. В первой – для жителей, обитавших по рекам Паце и Большой Лиахве, а во второй – по рекам Арагве и Малой Лиахве.

Возвратившись в Сурам, Симонович привел с собою 13 человек аманатов от осетинского народа, которого насчитывали тогда до 35 000 душ обоего пола.

Волнения в Осетии усмирены и окончились неблагоприятно для членов царской фамилии: вовсе не так, как они ожидали. Все внимание их было обращено на Персию и на те меры, которые предпримет Баба-хан. Властитель Персии был один, на чью помощь они могли теперь рассчитывать.

В январе в Эривани получено известие, что Баба-хан поручил одному из своих военачальников, Аббас-Кули-хану, отряд войск, с тем чтобы он, отправившись в Тавриз и присоединив к себе тамошние войска, следовал к Нахичевани, выгнал тамошнего хана и сам занял бы его место. Потом, если эриванский хан не исполнит требований властителя Персии, то Аббас-Кули-хану приказано было двинуться к Эривани. Туда же обещал прибыть и сам Баба-хан.

Эриванский хан приготовлялся к обороне и отправил посланника к Лазареву. Он писал теперь, что считает свое ханство составной частью Грузии, а себя подданным русского императора. Он просил разрешения отправить своего чиновника в Петербург и, сложив с грузинских купцов по 2 рубля пошлины с каждого вьюка, обещал платить нашему правительству ту дань, которую платил царям грузинским.

Отправленные Лазаревым в Эривань лазутчики принесли известия, подтверждавшие сведения о приготовлении персиян к неприязненным действиям.