История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

Вместе с тем он отправил майора Огаркова в Сухум, чтобы тот подробно узнал о всем происходящем в Абхазии и об образе мыслей жителей. С ним отправлены были письма княгине Тамаре и Хасан-бею, в которых князь Горчаков писал, что без воли русского императора наследник Абхазии ни избран, ни утвержден быть не может, и выражал уверенность, что каждый абхазец будет содействовать поддержанию спокойствия. Но как участие Хасан-бея в происшедших у Сухума беспорядках было несомненно, то Огаркову было поручено, если представится возможность, арестовать Хасана. Близко знакомый с делами Абхазии, майор Огарков находил это крайне неудобным, так как Хасан имел большое влияние на Цебельдинский и Пицундский округи, и арестование его вызвало бы большие беспорядки. Князь Горчаков разделял это мнение, но генерал Вельяминов, еще ранее посылки майора Огаркова, приказал Могилянскому арестовать Хасан-бея при первом удобном случае.

Человек буйного и неукротимого характера, не признававший ничьей власти, никогда не повиновавшийся брату, Хасан-бей имел сильную партию и мечтал захватить власть в свои руки. Магометанин по религии, он был приверженцем Порты и ее орудием во всех замыслах против России. Такой человек не мог быть оставлен в Абхазии при тогдашнем положении дел, и удаление его было необходимо.

Пригласив к себе в дом, под предлогом переговоров об освобождении захваченных в плен трех человек его подвластных, Могилян-ский арестовал Хасан-бея и приказал его связать. Немногочисленная свита Хасана, ожидавшая на галерее его выхода, выхватив оружие, бросилась на освобождение своего князя, но не была допущена командою, причем в происшедшей схватке два цебельдинских князя были заколоты штыками, а другие задержаны и посажены на гауптвахту[638]. Связанный Хасан-бей был тотчас же отправлен на корвет «Крым», стоявший у Сухума, и содержался там до дальнейших распоряжений о его отправлении из Абхазии.

Арестование Хасана произвело большое волнение, и майор Огарков по приезде в Редут-Кале считал бесполезным ехать далее, в Сухум, потому что «сила слова, – доносил он[639], – к народу почти дикому, необузданному и ожесточенному обстоятельствами едва ли может иметь успех». Абхазцы собрались толпою к княгине Тамаре и требовали ее ходатайства об освобождении Хасана. Испуганная женщина написала письма генералам Вельяминову, князю Горчакову и своему племяннику князю Левану Дадиану, прося об освобождении Хасана и страшась за свою участь.

«Покойный муж мой, – писала она князю Горчакову[640], умирая, поручил нас и весь дом свой попечению брата своего Хасан-бея, внушив ему быть покорным российскому государю.

Хасан-бей не успел похоронить брата, как злодеи произвели свое действие и убили солдат. Хасан-бей был одержим болезнью; получив облегчение, он желал открыть виновников сего злодеяния, но между тем взят комендантом сухумским, а дела, требующие распоряжения, остались без действия. Если вы желаете мне (добра) и владению моему, уважьте мою и всего народа нашего просьбу об освобождении Хасан-бея. Я совсем погибну и без куска хлеба останусь, если Хасан-бей не будет выпущен. Народ здешний дикий, не знает Бога. Прошу уважить сию просьбу мою и написать о том генералу Вельяминову».

«Сухумский комендант арестовал Хасан-бея, – писала княгиня Тамара своему племяннику, князю Левану Мингрельскому[641]. – Абхазцы и без того нехорошие люди, а теперь совсем взбесились. Если его возьмут, говорят они, то ни один из нас не останется в Абхазии, ниже кому другому позволим остаться – это их намерение. Я написала в Тифлис бумагу к генерал-лейтенанту Вельяминову, которую поручила доставить верному мне Марганию. Если меня любите и желаете добра моим сиротам, то пошлите при письме брата моего Николая и напишите от вас также бумагу, чтобы выпустили Хасан-бея. Если они письма моего теперь же не доставят, то после того мне уже невозможно будет здесь оставаться, пожалуйте сами и возьмите как меня, так и сирот моих».

Князь Леван Дадиан также просил об освобождении Хасан-бея, но выпустить его было трудно, так как за оскорбление, нанесенное ему арестованием, ничего, кроме мщения, ожидать было невозможно. 27 марта Хасан-бей был доставлен в Редут-Кале, а оттуда, по распоряжению Вельяминова, препровожден в Кутаис и далее в г. Гори[642]. Княгине Тамаре Вельяминов писал, что Хасан арестован не за участие в нападении на нашу команду, а вообще за неблагонамеренное его поведение. «В истине сего, – писал Вельяминов[643], – наиболыне могут удостоверить вас опыты прежних его против светлейшего дома вашего неприятных поступков и различие самой веры, им исповедуемой, которая мусульманам вменяет в добродетель ненависть и презрение к христианам». Вельяминов находил, что княгиня Тамара не только не должна была ходатайствовать об его освобождении, но желать его удаления для спокойствия сына ее, как будущего владельца Абхазии.