История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

«Готов всегда жить мирно с народами дружественной державы, – отвечал Алексей Петрович анапскому паше[715], – и конечно не хуже вас умею соблюдать правила существующего трактата, почему, приступая к оружию, я обратился прежде с просьбою моею, когда в 1821 году закубанцы сделали нападение на земли черноморских казаков, живших в совершенном покое, чтобы ваше высокостепенство народы вам подвластные воздержали от разбоев. Вы сего не сделали и только тем кончили, что написали мне письмо.

В 1822 году закубанцы приняли к себе самых подлых и гнусных изменников, беглых кабардинцев. Я пришел с войсками к Кубани, но, храня обязанности дружбы, не преследовал кабардинцев на землях державы приязненной, и ни один русский не переходил за Кубань. Вашему высокостепенству жаловался на то, что закубанцы дают у себя убежище мошенникам кабардинским и что сии последние, живучи между ними, не перестают делать набеги и разбои; какое сделали вы мне удовлетворение? В 1828 году закубанцы разорили селение Круглолесское и увлекли довольно значительный плен. Сделали ли вы какое распоряжение, дабы усмирить разбои и удовлетворить за разорение, и ни один из пленных не возвращен. Подобные оскорбления не дают места снисхождению, особливо когда видно весьма, что закубанцы нимало не страшатся власти вашей и даже смеют оказывать ей неуважение. Мне по долгу звания моего надлежало оградить от разорения подданных моего великого государя, и по необходимости, совершенно против желания моего, должен был я прибегнуть к оружию, которого обязан не оставлять, пока не увижу достаточной безопасности и прочного спокойствия. От вашего высокостепенства зависит доставить их, если имеете вы силу удержать в порядке закубанцев».

Конечно, не во власти анапского паши было обуздать племена, считавшие себя независимыми и не признававшие над собою ничьей власти. Он хотел сохранить над ними хотя некоторое влияние и потому в сентябре 1824 года снова обратился с просьбою прекратить экспедиции за Кубань и уверял, что употребит строгие меры к воздержанию закубанцев от разбоев и набегов в наши границы. Паша обещал учредить посты по р. Кубани и принять на себя наблюдение, чтобы никто из хищников самовольно не переходил через реку.

«В доказательство, – отвечал Ермолов[716], – чистосердечного желания сохранить дружественные отношения паши, приказал я прекратить действия против закубанцев, а вас прошу запретить им производить разбои. Не скрою от вашего высокостепенства, что не престану всячески преследовать изменников великого моего государя, укрывающихся за Кубанью кабардинцев. Вы не обвините меня, если наказывать стану тех, кои будут давать им у себя убежище и пособие. Нельзя равнодушно смотреть на подобное нарушение дружбы, а вы, позволив им жить в границах ваших, доказываете тем, что удовлетворения дать не намерены».

Назначая в августе, по случаю смерти генерал-майора Сталя, временным начальником войск на Кавказской линии генерал-майора Вельяминова 8-го, главнокомандующий приказал ему остановить на некоторое время действия против закубанцев, и весь сентябрь наши войска не переходили через р. Кубань. Такая уступчивость только ободрила горцев, и они не прекращали своих грабежей. Тогда генерал-майор Вельяминов решился нанести им чувствительный удар и предпринял весьма продолжительную экспедицию. Переправившись 28 сентября через р. Кубань, он оставался в неприятельской стороне до 8 октября, прошел по рекам Урупу, Чамлыку, Лабе, Ходьзю, Фарсу, опять по Лабе и возвратился в Прочный Окоп.

В январе 1825 г. анапский паша вновь обратился к Вельяминову с просьбою не переправляться через Кубань и не разорять население, которое по последнему мирному трактату находится под властью Порты.

В ответ на это Вельяминов просил пашу заставить закубанцев возвратить наших пленных, изгнать от себя беглых кабардинцев и удовлетворить нас за грабежи, сделанные ими в границах наших. «Тогда, – писал Вельяминов[717], – ни один человек со стороны нашей не перейдет за Кубань с оружием в руках, а до тех пор войска российские не перестанут наносить закубанцам всевозможный вред».

Видя невозможность борьбы с русскими войсками, закубанцы постепенно отодвигались от р. Кубани и селились ближе к горам; часть кабардинцев признала более выгодным для себя покориться русскому правительству и, выходя из гор, селилась отдельными аулами на указанных местах. Те же из кабардинцев, которые считали невозможным подчиниться требованиям русской власти, также ушли в горы или пробирались в Чечню, где готовилось всеобщее восстание во имя религии, повелевавшей вести упорную борьбу с неверными.