История волков

– В своей жизни я совершил немало постыдного. Но позвольте заявить еще раз. Да, я стыжусь своих мыслей. Это не те мысли, которыми я мог бы гордиться, и для меня это большое облегчение… как бы выразиться… Для меня это большое облегчение – сказать вслух то, чего я больше всего боялся. Мне стыдно, тут нет вопроса. Но я чувствую облегчение, вам понятно? Я не дотрагивался до этой девушки, но я думал об этом, я думал об этом, я думал об этом. И я думал о гораздо более постыдных вещах, чем то, что она рассказала.

Утром, когда я проснулась, Пола в комнате уже не было. Дверь в ванную была плотно прикрыта. Я скинула ночнушку, натянула джинсы и футболку и открыла дверь ванной. Скользнув взглядом по зеркальной стене, увидела в соседней комнате сидящего в мягком кресле Лео.

– Доброе утро! – сказал он, отрываясь от книги.

– А что вы читаете? – спросила я.

Я просто тянула время и хотела улучить минутку и оглядеться в их комнате. На одной из двух стоящих рядом кроватей я заметила раскрытый чемодан Патры. Из чемодана высовывались белая бретелька бюстгальтера и лиловый рукав свитера.

– «Науку и здоровье».

– Это для ваших исследований?

– Нет. Хотя да, в каком-то смысле.

Пока он говорил, я сделала несколько шагов к середине комнаты. Я подумала, что Патра и Пол сидят на полу в углу и складывают пазл. Но их там не оказалось. Лео наблюдал, как я оглядываю кровати, дверь, чемоданы.

– Линда, ты веришь в Бога?

Я молча обернулась.

– Это простой вопрос. Ты вообще думала о том, что мы обсуждали вчера? Мне это крайне любопытно. Что, как ты считаешь – то есть предполагаешь – является истинным представлением о твоей сущности? Это, конечно, только самый первый вопрос. Каковы твои базовые допущения о своей природе?

– Не знаю.

– Знаешь.

Я скрестила руки.

– Ты знаешь! Это же дефиниция предположения. Например, – продолжал он настойчиво. – Ты животное или человек?

Он сидел, положив ногу на ногу, и одна его нога ритмично дергалась. На нем были домашние черные тапки, и тут я поняла, что это за тип: из тех, которые берут с собой в поездку домашние тапки, хотя им предстоит провести в отеле всего одну ночь. Этот тип не мог переночевать в отеле без своих тапок, из-за чего он вызывал у меня грусть и, наверное, легкое отвращение.

– Или ты просто не подвергаешь сомнению тот факт, что у тебя имеется тело? Как думаешь, сколько лет этому телу?

Один тапок свесился с ноги и балансировал на кончиках пальцев.

– Пятнадцать.

Тапок упал на ковер, но Лео ловко поддел его похожим на крысиный нос большим пальцем ноги и всунул внутрь всю ступню.

– Выходит, ты полагаешь, что твоя жизнь началась пятнадцать лет назад и что она закончится в какой-то неизвестный момент?

– Выходит.

– И ты полагаешь, что это биологический факт?

Я кивнула, но потом покачала головой – мне было неясно, куда он клонит.

– А теперь спроси у себя, как изменятся эти представления о твоей природе, если ты будешь исходить из предположения о существовании Бога?

Нога в черном тапке перестала дергаться.

Он вернулся к тому, с чего начал беседу, и он мог бы продолжать свою лекцию до бесконечности.

– Мысленный эксперимент, ладно? Это чистая логика, – вещал он. – Если Бог существует, тогда какой именно Бог имеет высший смысл? Либо Бог – это только благо, либо он не Бог. Либо Бог всемогущ, либо он не Бог. И тогда логично предположить, если Бог вообще существует, тогда по определению Он должен быть благом и должен быть всемогущим. Верно? Вот это имеет смысл, да? Высший смысл.

На какую-то секунду из черного тапка выглянула голая пятка.

Он не унимался:

– И если мы говорим, что Бог существует – если, иными словами, Бог является по определению благом, – тогда в мироздании не остается места для зла, болезней, горя, смерти. И существует лишь одно-единственное предположение, которое делает возможным существование Бога. И мы путем умозаключений можем прийти к единственно возможному ответу. Если в нашем мысленном эксперименте мы признали, что Бог существует, то как это допущение изменит твои представления о себе?

– А где Патра и Пол?

– Они в порядке. Так каков же наиболее разумный ответ на заданный вопрос, а, Линда?

– Так где они?

– Мы встретимся с ними в гавани в десять. Но вернемся к вопросу…

– Что-то… – Я шагнула к нему. – Что-то случилось?

– Лин-да… – Он разделил мое имя на слоги, как расческа разделяет пряди волос. И резко, слегка раздраженно, кончиком пальца сдвинул очки вверх. – Может, стоит поговорить об этом подробнее как-нибудь в другой раз? Отлично. Может, подумаем о том, что нам пора собираться?

Видя, что я не реагирую, он продолжал:

– Патра уверяет меня, что ты не по годам развитая, Линда, умеешь слушать.

Я молча смотрела на него.

– Она не устает повторять, что с тобой приятно проводить время, что ты умная. Но очень одинокая. И я тому свидетель. Я знаю, что быть одинокой нелегко. Я знаю, что любой человек… девушка… из-за этого может проявлять излишнюю назойливость.

Я почувствовала, как кровь прилила мне к лицу, но ничего не сказала.