История западноевропейского театра от возникновения до 1789 года

Карл V, воспользовавшись резким антагонизмом классов — дворянства и горожан, — помогшим ему уничтожить и тех и других, твердо обосновался в Испании и сейчас же приступил к выполнению своей главнейшей миссии. Испанский абсолютизм являлся оплотом феодализма и католической церкви. Это было последнее воинствующее выступление старого мира против новых общественных порядков, складывавшихся под влиянием развития буржуазных отношений. Американское золото, находившееся полностью в руках государства, позволило Карлу действовать совершенно свободно. Богатство казны зависело не от развития производительных сил страны, а от интенсивности океанских экспедиций и энергии королевских пиратов. Карл, не нуждаясь в материальной поддержке буржуазии, был прямо заинтересован в максимальном ее ослаблении, так как этим он в корне уничтожал внутреннюю оппозицию. Система меркантилизма полностью подорвала национальную промышленность и торговлю, а политические репрессии и деятельность «святейшей» инквизиции беспощадно подавляли народные восстания, лишили прав городские самоуправления — кортесы, изгнали из страны мавров и евреев и уничтожили всякий дух протеста. «Свобода Испании исчезала... но вокруг лились потоки золота, звенели мечи, и зловеще горело зарево костров инквизиции»[14].

Естественно, что в таких условиях наука и искусство не получали никакой поддержки. Знаменем времени был католицизм.

Внутренняя реакционная политика шла под знаком борьбы за чистоту веры. Под этим же лозунгом происходили и все внешние военные авантюры Карла. Король искренне верил, что его жизненной миссией является борьба с протестантской ересью и утверждение всемирного торжества католицизма.

И порой ему казалось, что мечта его осуществляется. Карл владел, кроме Испании и Америки, землями Австрии, Нидерландов и Неаполитанского королевства; в его землях, Bait говорили придворные льстецы, солнце никогда не заходило.

Этот король всюду чувствовал себя одновременно на родине и в стане врагов, потому что везде были ревностные католики и ненавистные еретики. Испания не являлась исключением. Естественно, что такой монарх был глубоко равнодушен к национальной культуре. При дворе Карла не было ни ученых гуманистов, ни поэтов, ни актеров. В своей жизни король, может быть, только раз с интересом наблюдал за театральным действием. Это был случай, когда, одряхлев, покинув трон и живя в уединенном Эстремадурском монастыре св. Юста, Карл велел инсценировать свое собственное погребение. Он лег в открытый гроб, и монахи торжественно, под пение похоронных псалмов, внесли его в храм, обитый черным сукном. Кругом горели свечи, раздавались звуки органа, и над живым человеком совершили мессу по усопшему.

Но этот мрачный фарс, несмотря на всю свою экстравагантность, наверное, был явлением не столь уж невероятным для людей, привыкших к всевозможным чудодейственным религиозным спектаклям, устраиваемым церковью на городских площадях.

Если испанские власти не поощряли развития светского театра, то духовному они всячески покровительствовали. По всей Европе мистерии были уже запрещены, а в Испании они к середине XVI века достигли высшего расцвета. В дни церковных праздников в городах и селениях устраивались по старинному обычаю церковные шествия, сопровождаемые аллегорическими представлениями на религиозные темы, autos sacramentales, посвященные страданиям Христа, и comedias de santos, комедии о святых, повествующие о деяниях апостолов. Особенной пышности достигали эти зрелища в Мадриде в день патрона города св. Исидора.

«В этой своеобразной процессии двигалась впереди фигура уродливого морского чудовища, наполовину змеи, носившего название Тараска и приводившегося в движение скрытыми в его брюхе людьми. На чудовище сидела другая маска, представлявшая вавилонскую блудницу. Все это должно было наполнять удивлением и страхом стекавшихся сюда бедных поселян, шляпы которых зачастую стаскивались прожорливым чудовищем и делались законной добычей его проводников.

Затем следовала группа красивых детей с венками на головах, распевавших церковные гимны и литании, а иногда и группа мужчин и женщин с кастаньетами, танцевавших национальные танцы. За ними следовало двое или более великанов, мавров или негров, сделанных из картона, которые неуклюже прыгали и скакали, к большому ужасу менее опытных зрителей и к большому удовольствию остальных. Затем, с большой торжественностью, при звуках музыки шествовали священники, неся св. дары под великолепным балдахином. За ними уже следовала длинная благоговейная процессия, среди которой можно было видеть в Мадриде наравне с самым последним подданным короля со свечой в руках, а также главных сановников государства и иностранных посланников, увеличивавших своим присутствием блеск празднества. После всего ехали разукрашенные колесницы, наполненные актерами различных театров, которые должны были играть в этот день» (Тикнор). Процессия завершалась представлением ауто.