История западноевропейской музыки до 1789 года. Том 1 (до XVIII века)

Первая группа представлена, как правило, более масштабными композициями, нередко из двух частей, иногда двух и треххорными, в насыщенной хоровой фактуре, с широкими «юбиляционными» распевами, с особыми «раскатами» в басу. Так, например, пятиголосный мотет «Ave Maria» носит в целом гимнический характер и открывается большими распевами в разных голосах, а в тактах 28–29 у баса выделяется мощный раскат на дециму вниз. В другом мотете «О lux et decus Hispaniae» торжественное «юбиляционное» начало, с широкими распевами и энергичными скачками, сопоставлено со второй частью — более силлабической, даже хоральной; и здесь басовая партия выполняет важную импозантную роль. Еще более праздничный, репрезентативный характер носит двуххорный восьмиголосный мотет «Surge iiluminare Jerusalem» — благодаря контрастам распевной и аккордовой фактур и частым живым перекличкам хоров, а затем совместному их звучанию с тематизмом, который ранее разъединял их, а теперь объединяет. Порой для мотетов этого рода очень значительным оказывается самое начало, связанное с завоеванием высоты, когда один голос за другим, вступая, охватывают все больший диапазон и вскоре достигают мелодической вершины. Именно так происходит в четырехголосных мотетах, посвященных праздникам — св. Стефана и Иоанна-евангелиста (пример 95). Однако и в этих славильных произведениях композитор порой отходит от подобных типов изложения и сосредотачивается на строгом хоральном складе с выделением вершины горизонта на скромном общем фоне (мотет «Laude, Barbara beata»).

95.

Лучшие примеры мотетов иного, более лирического характера содержатся в цикле «Canticum canticorum», который посвящен папе Григорию XIIIи относится к 1583–1584 годам. В нем собраны 29 пятиголосных произведений на известные библейские тексты («Песня песней царя Соломона» — в данном случае латынь vulgara). Христианская церковь вкладывала в эту старинную поэзию символическое значение (его подчеркнул «в своем посвящении и Палестрина): полные страсти, почти экстатические порой тексты якобы означали выражение священной любви к богу, к самой католической церкви. Если бы Палестрина не оговорил этого, он не мог бы посвятить такое собрание мотетов римскому папе! Впрочем, он не акцентировал в своем цикле ни специфически религиозного пафоса, ни вполне земной любовной страстности «Песни песней». Он создал серию сдержанно-лирических произведений, объединенных большим музыкально-поэтическим единством и по общему «выдержанному облику отличных от других его мотетов.

На примере «Песни песней» Палестрины, не менее, чем на образцах его светских мадригалов, можно судить о том, как именно он понимал лирику, не нарушая при этом своей стилевой системы. Среди огромной массы всего созданного им нет иной такой же большой группы однородных по общему облику, принципам композиции, по масштабам, характеру изложения и тематике произведений, то есть нет подобного этому цикла. Все мотеты, входящие в него, невелики по объему: в основном от 54 до 69 тактов, лишь единичные — чуть больше. Будучи написаны для пятиголосного хора (или ансамбля), они в большинстве своем содержат по две теноровых партии, лишь в отдельных случаях две партии сопрано или две партии альтов, в пяти произведениях — по две партии альтов и теноров (но без сопрано). Хоровая фактура графически прозрачна как при имитационном изложении, так и при силлабике или при ритмическом параллелизме в распевах. Ладовость колеблется между модальной и мажоро-минорной системой. Так, первые 18 мотетов, замышленные в дорийском или миксолидийскому ладу (в обоих случаях от g), тяготеют к g-moll или G-dur. Что касается последних пяти произведений, то ионийский их лад — он же F-dur. Имитационные начала мотетов чаще всего построены на кварто-квинтовых отношениях. Это приближает их к фугато, тем более что дальнейшее развитие в большинстве случаев связано с внутренне-вариационным развертыванием попевок и интонаций экспонированной темы при переходах в близкие строи — и тональной репризой в конце формы.