История Жанны

Поэтому мы в полном согласии переходили от картины к картине. Мистер Стэнли разбирался в живописи. Мы обсуждали технику разных мастеров, светотень и перспективу.

Я обнаружила на выставке несколько работ Гейнсборо и обрадовалась им, как родным. Его пейзажи, живые, пронизанные светом, были великолепны. Места, которые он изобразил, казались смутно знакомыми и напоминали Миддлтон. Я поделилась своими соображениями с мистером Стэнли.

– Ничего удивительного. Он ведь тоже из Суффолка, из Ипсвича, а это недалеко от Миддлтона.

Мы пошли дальше, и через несколько ничем не примечательных картин я увидела маленький пейзаж, при взгляде на который у меня перехватило дыхание.

Передо мной был Меридор. Нет, все же не совсем Меридор, но очень-очень похоже! Такой же крутой берег, если смотреть с моря. Такие же розовые скалы, такие же зеленые сосны. А наверху замок, небольшой и древний. Вот и церковь, только в Меридоре она слева и ниже.

Фамилия художника была английской и ни о чем мне не говорила. Называлась картина «Родина».

Я почувствовала, что сейчас заплачу, и стала лихорадочно искать платок. Конечно же, платка не было. Мистер Стэнли достал свой и молча протянул его мне.

* * *

Вечером нас посетили Каролина с мужем и Эмили Дьюз. Они собирались на какой-то прием и заехали буквально на минутку. Каролина привезла для леди Дартмут образцы новых вышивок.

Я наконец-то увидела виконта Кортни. Сэр Герберт мне понравился с первого взгляда – такой большой, домашний. Он застенчиво поглядывал на всех сквозь круглые очки и по большей части помалкивал. Двигался он осторожно, словно боясь ненароком что-нибудь опрокинуть и повредить. Я сразу почувствовала в нем родственную душу.

Войдя в гостиную, миссис Дьюз внимательно осмотрелась по сторонам, вероятно, пытаясь определить, не прячем ли мы за ширмой мистера Стэнли. Покружив по комнате и перебросившись с Бетси несколькими незначительными фразами, она направилась к нам с сэром Генри.

Лорд Дартмут был погружен в тяжкие раздумья – чем пожертвовать, ладьей или слоном – и на приветствие миссис Дьюз пробормотал что-то невнятное.

Она присела рядом со мной на софу, придвинулась поближе и вполголоса начала:

– Примите мои поздравления, дорогая мадемуазель д’Аранкур! Вы всего вторую неделю в Лондоне, а уже такой успех! Интересно, чем Вы его объясните?

– Вероятно, тем, что не искала его.

– Ну, не надо скромничать! Для того чтобы заинтересовать мистера Хитфилда, требуется приложить немало усилий, и то результат не гарантирован. А уж о мистере Стэнли и говорить не приходится!

И что прикажете сказать в ответ? Вот и я не знала. Поэтому молчала и с интересом ждала продолжения.

– Моя дорогая мадемуазель д’Аранкур, позвольте Вас предостеречь. Высший свет не прощает ошибок. Здесь необходимо вести себя очень осторожно. Достаточно малейшей оплошности, и Ваша репутация будет погублена навеки.

– Вы полагаете, я на краю пропасти?

– Дорогая мадемуазель д’Аранкур, как Ваш искренний друг, скажу Вам совершенно откровенно: у Вас нет ни малейшего шанса заполучить кого-либо из упомянутых мной джентльменов. Я говорю о достойном завершении событий. Вы меня понимаете? А любой другой вариант для Вас, особы благородной крови, неприемлем. Если Вы, конечно, действительно благородной крови.

А вот это было напрасно.

– Большое спасибо, миссис Дьюз, за вашу бесконечную доброту и заботу о моей репутации.

– Я знала, что Вы поймете меня, дорогая мадемуазель д’Аранкур!

Она ослепительно улыбнулась и вспорхнула со своего места, как всегда прекрасная и уверенная в себе.

Прощальные фразы, поклоны, поцелуи, и вся троица удалилась.

Тетя София и Бетси с увлечением принялись изучать новые вышивки. Сэр Генри продолжал сверлить взглядом шахматную доску. А я попыталась собраться с мыслями.

С одной стороны, я не могла не признать, что в словах миссис Дьюз был здравый смысл. Но с другой стороны, прекрасно понимала, что ею движет собственная корысть. Кроме того, я терпеть не могу, когда мне кто-то указывает, как я должна поступить, даже если это в моих интересах. А еще должна признаться, я совсем не ощущала себя частью высшего лондонского общества и искренне полагала, что его законы не имеют ко мне никакого отношения. Однако я не могла опозорить Дартмутов, которые были так добры ко мне, поэтому приходилось делать выводы и мириться с условностями…

Сэр Генри, наконец, определился и предпочел пожертвовать ладьей. Это его спасло, и партия закончилась вничью.

Глава 12

Потянулись достаточно спокойные дни.

Если утром было не очень холодно – я каталась верхом. Несколько раз ко мне присоединялся мистер Стэнли. Бедненький! Представляю, каково ему было подняться в такую рань!

Мы были очень вежливы друг с другом, говорили на нейтральные темы и старательно сохраняли дистанцию.

Ни на какие балы и приемы я не ездила – вполне хватило одного раза, чтобы понять, что мне там не место. Поэтому днем, когда погода позволяла, я бродила по книжным лавкам или часами простаивала в картинных галереях.