История Жанны

А я думала, что из него со временем получится замечательный писатель. Его язык поражал образностью. Я словно воочию видела все то, о чем он рассказывал. Он описывал мне картины дикой, нетронутой природы, увиденные им в далекой Америке, рассказывал о людях, с которыми встречался, о сражениях, в которых участвовал.

Мне кажется, Франсуа оттачивал на мне свои мысли. А может, рассуждая вслух, он сам пытался понять смысл всего происходящего.

* * *

Прошло, наверно, недели две с момента нашей первой встречи. Как мы и договаривались, я пришла в картинную галерею. Франсуа уже ждал меня у нашей картины. Он был в приподнятом настроении и радостно приветствовал меня.

– Жанна, у меня замечательные новости! Представь себе, у меня появились новые ученики! Я буду преподавать французский двум младшим дочерям герцога Олдерли и племяннице маркиза Хитфилда! Ты можешь себе такое представить?

О, я могла себе такое представить! Милый Джек, в этот момент я его просто обожала!

– Самое удивительное, что часть жалования я получил вперед! Еще вчера я буквально голодал, а сегодня… Сегодня, моя дорогая, мы будем объедаться пирожными!

С комично важным видом он подал мне руку, и мы направились в любимую кондитерскую.

Глава 13

Через неделю, 20-го декабря, в День рождения Бетси, Дартмуты устраивали грандиозный прием. Избежать его не было никакой возможности. Пришлось смириться и принять участие в подготовке. На робкие попытки тети Софии предложить мне сшить новое бальное платье я ответила решительным отказом, и мы больше не возвращались к этой теме.

Дел было невпроворот – написать и разослать сотню приглашений, нанять оркестр, украсить зал, составить меню для праздничного обеда на тридцать персон и прочее, и прочее. От Бетси не было никакого проку, она занималась примерками, шляпками, перчатками, перьями и другими важными вещами. У тетушки, как на грех, разыгралась продолжительная мигрень. Поэтому основные заботы пришлось взять на себя.

Я никогда не занималась подготовкой приема такого масштаба. Да что там говорить, я вообще никогда не принимала гостей, тем более в таком количестве! Однако «чем страшнее, тем смешнее», как говаривал Жером. Поэтому, когда первый приступ паники прошел, я отбросила все страхи и ввязалась в эту авантюру.

Тетушка руководила мной всю неделю, лежа на кушетке. В одной руке она держала нюхательные соли – страшная гадость! – а в другой тряпочку, смоченную в уксусе, которую она периодически прикладывала к вискам.

Сэр Генри как обычно читал свою газету и время от времени интересовался, а что, собственно, происходит.

Мы с Катрин сбились с ног. Моя милая подружка потихоньку завоевала расположение миссис Смолл, научив ту готовить свои знаменитые ореховые пирожные со взбитыми сливками. Теперь они обе колдовали на кухне, надеясь поразить воображение гостей изысканными блюдами и потрясающим французским десертом.

* * *

И вот наступило 20-е декабря.

С самого утра я носилась, как заводная, проверяя, все ли готово. Я страшно боялась что-нибудь упустить и все испортить.

Бедный Бэнкс, которого я буквально загоняла, за последние дни изрядно поубавил свою спесь и, похоже, проникся ко мне некоторым уважением. Он и миссис Смолл без конца успокаивали меня, говоря, что все идет как надо. Но меня продолжали грызть сомнения и неуверенность.

Наконец, ближе к вечеру я совсем обессилела и смирилась с мыслью, что уже ничего нельзя исправить. Пусть все идет своим чередом.

Я так и не смогла съесть ни единого кусочка, только поглядывала на гостей, проверяя их реакцию. Похоже, гостям угощение нравилось. За столом царила торжественная, приподнятая атмосфера. Все были оживлены и говорили одновременно.

Слева от меня сидел мистер Хитфилд, а напротив – мистер Стэнли. Гарри развлекал меня своей милой болтовней и не давал уйти в себя, а мистер Стэнли наблюдал за нами со своей обычной полуулыбкой.

Большинство гостей было мне не знакомо. Из присутствующих, кроме Дартмутов, Каролины с мужем и миссис Дьюз, я знала мистера Стэнли, мистера Хитфилда, а также герцога и герцогиню Олдерли. Леди Мелинда дохаживала последние месяцы беременности. Она стала раздражительной, страдала одышкой и очень сильно располнела. Но это не мешало сэру Эндрю называть жену «моя малышка» и исполнять все ее прихоти.

Перед самым обедом приехала очень важная особа – вдовствующая графиня Дартмут, мать сэра Генри. Тетя София, ожидая появления своей свекрови, тряслась от страха.

– Боже, дай мне сил пережить этот вечер! – молилась тетя София. – Пусть ей все понравится!

Сэр Генри поприветствовал свою матушку и немедленно ретировался.

Старушку усадили на почетное место, и я исподтишка с интересом разглядывала ее. Ничего угрожающего в ней не было, если не считать ее громогласности. Может, она плохо слышала, а может, у нее просто была такая манера говорить – громко и безапелляционно.