История Жанны

Увидев внука, она первым делом заявила окружающим, что этот нахал будет в самом скором времени лишен наследства и изгнан из приличного общества, поскольку хорошо воспитанный внук должен навещать бабушку не какие-то жалкие два раза в неделю, а значительно чаще. Мистер Стэнли выслушал эту тираду, не моргнув глазом, и поцеловал грозную леди в морщинистую щеку.

Вдовствующая графиня немного оттаяла. А когда к ней подошел засвидетельствовать свое почтение мистер Хитфилд, старушка совсем размякла. В ответ на замысловатый комплимент, который отпустил ей Гарри, она назвала его шалуном и стукнула веером по руке.

Обед проходил гладко. Миссис Смолл оказалась на высоте, а Катрин превзошла саму себя – десерт просто таял во рту. Так мне сказал Гарри.

Гости говорили на отвлеченные темы. Женщины обсуждали последние моды, мужчины – собак и лошадей.

Сидевший возле вдовствующей графини сухощавый, желчного вида господин сначала долго и нудно рассказывал ей о своей подагре. Графиня сочувственно поддакивала, поощряя его на дальнейшие откровения.

Говорил этот господин негромко, но его резкий каркающий голос звучал очень отчетливо, невольно привлекая к себе мое внимание. Я не запомнила его имени, но поняла, что он в прошлом занимал какой-то важный пост в каком-то министерстве. Исчерпав тему подагры, он внезапно перешел к последним событиям во Франции и стал делиться с графиней своими соображениями на этот счет.

Не буду повторять все глубокомысленные сентенции, которые этот господин изрекал. К тому же я не все поняла. Но часто повторяемое им слово «чернь» резало мне слух и страшно меня раздражало.

Я ощущала странную раздвоенность. То я видела перед собой Франсуа в поношенном сюртуке, со слезами на глазах вспоминающего разграбленный Комбург и казненного брата. То перед глазами вставали Жером, Гастон, Матильда. Какая же это чернь? Это родные и близкие мне люди – умные, добрые, порядочные. Как смеет этот господин, сытый и благополучный, разглагольствовать с видом непререкаемого авторитета о том, о чем не имеет ни малейшего понятия?

Вероятно, я так пристально на него смотрела, что, в конце концов, привлекла его внимание.

– Вы не согласны со мной, сударыня? – обратился он ко мне неожиданно, а вдовствующая графиня впилась в меня глазами.

– Не согласна, сударь, – ответила я, не сумев скрыть своего отвращения.

– О, сударыня, да Вы революционерка?

– Нет, сударь, я француженка.

Желчный господин не счел нужным что-либо сказать по этому поводу. С той же внезапностью, с которой он сменил подагру на революцию, он сменил революцию на сегодняшний курс акций на бирже и забыл о моем существовании.

* * *

Если не считать этого небольшого инцидента, который для большинства сидевших за столом прошел незамеченным, можно было считать, что праздник удался. Часа через два мне это стало совершенно ясно.

Музыканты играли, как заведенные. Угощений и прохладительных напитков было вдоволь. Хрустальные люстры горели тысячами огней, отражавшихся в сверкающих бриллиантах.

Бетси царила на своем балу. Разрумянившаяся, с сияющими глазами, она была восхитительна. Сегодня с ней никто не мог соперничать. Даже Эмили Дьюз предпочла подолгу не задерживаться возле прекрасной хозяйки, чтобы не подвергаться сравнению.

Кузина не пропустила ни одного танца. Лорду Бэкфорду приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы оставаться возле своей повелительницы – толпы восторженных поклонников грозили снести все на своем пути.

Особенно старался один тип – мистер Уитворт. Увешанный драгоценностями, он буквально ослеплял. Держался он на редкость самоуверенно и всячески старался переключить внимание Бетси на себя. Но Бэкфорда это, похоже, нисколько не смущало. Определенно, этот молодой человек нравился мне все больше и больше.

Я решила, что заслужила отдых, и приготовилась немного расслабиться. Возле коллекции китайского фарфора в одиночестве стоял виконт Кортни. Мне показалось, что он чувствует себя немного не в своей тарелке, и я решила составить ему компанию, пока Каролина наслаждается танцами.

Однако на полпути к виконту меня перехватила тетя София.

– Пойдем со мной, дорогая, я должна представить тебя своей свекрови.

Сопротивляться было бессмысленно, поэтому я безропотно последовала за тетей и предстала пред грозные очи вдовствующей графини Дартмут.

Она восседала в высоком кресле, как на троне. Сухие ручки, напоминавшие птичьи лапки, цепко держались за резные подлокотники. Справа от нее стоял мистер Стэнли, небрежно облокотившийся на спинку ее кресла. Мистер Хитфилд, видимо из-за еще не зажившей ноги, сидел слева от графини. Оба, похоже, славно веселили старушку и заодно развлекались сами.

– Подойди поближе, детка, я тебя плохо вижу, – приказала старая леди Дартмут.

Я подчинилась и, подойдя к самому креслу, сделала реверанс.

– Та-ак, похоже, еще одна француженка, – проскрипела она.