История знаменитых цитат

Формула «продажная девка империализма» действительно воскрешала в памяти зрителей годы борьбы с генетикой. Можно сказать точнее: она пародировала высказывания профессора А. Н. Студитского (1908–1991), доктора биологических наук, лауреата Сталинской премии 1951 года, а по совместительству – научного фантаста. В его романе «Разум Вселенной» (1966) правоту Лысенко в споре о генетике доказывают инопланетяне, представители Высшего Разума.

В 1949 году Студитский прочитал в московском Центральном лектории лекцию «Менделевско-моргановская генетика на службе американской реакции». Ее краткое изложение появилось в мартовском номере журнала «Наука и жизнь». Та же лекция легла в основу печально известной статьи «Мухолюбы – человеконенавистники», опубликованной в № 11 «Огонька» за 1949 год.

Студитский писал о «связи моргановской генетики с идеологией империализма». На помещенных здесь же карикатурах Бор. Ефимова «менделевцы» изображались как прислужники фашистов и куклуксклановцев.

В том же году советские люди могли прочитать, что «представление о генах является плодом метафизики и идеализма» («Словарь иностранных слов», 1949).

В IV издании «Краткого философского словаря» (1954) указывалось:

Кибернетика – реакционная лженаука, возникшая в США после Второй мировой войны (…). Кибернетика является (…) не только идеологическим оружием империалистической реакции, но и средством осуществления ее агрессивных военных планов.

Этим объясняется позднейшая контаминация: «Кибернетика – продажная девка империализма», а также ссылка Толмазина на «Философский словарь».

В 1987 году художник-концептуалист Александр Косолапов выставил картину «Генетика – продажная девка империализма»: обнаженная девица в эротической позе глядит в микроскоп на фоне высотки МГУ.

Однако теперь «продажной девкой империализма» скорее назовут какую-нибудь общественную науку – социологию, статистику или историю.

Пусть боги хранят меня от друзей…

Литературной пословицей можно считать двустишие Пушкина:

Врагов имеет в мире всяк,
Но от друзей спаси нас, Боже!

(«Евгений Онегин», гл. 4, XVIII)

Эту мысль, как и многое другое, Пушкин заимствовал из французской литературы. Она известна в различных вариантах. Один из них приведен в «Русской мысли и речи» М. Михельсона (1903–1904):

«Dieu me garde de mes amis, mes ennemis je m’en charge» – «Избави мя, Боже, от друзей, а с врагами я и сам справлюсь».

С конца XVIII века эта мысль приписывалась Вольтеру, а иногда – кардиналу Ришелье.

По-французски «друзья» и «враги» рифмуются, и изречение известно также в виде двустишия:

Dieu me garde de mes amis!
Je me garderai de mes ennemis.

Господи, убереги меня от моих друзей!

От своих врагов я уберегусь и сам.

Французское двустишие было переводом итальянского:

Dagli amici, mi guardi dio,
Che dai nemici mi guardo io.

Эта стихотворная пословица приведена в сборнике флорентийца Лодовико Гвиччардини «Забавные и серьезные изречения и деяния» («Detti e fatti piacevoli et gravi», 1565).

В Германии хорошо известно двустишие из исторической драмы Фридриха Шиллера «Смерть Валленштейна» (1800), III, 16:

Der Freunde Eifer ist’s, der mich
Zu Grunde richtet, nicht der Hass der Feinde.

Меня погубит

Услужливость друзей, не злость врагов.

(Перевод Каролины Павловой)

(букв. «Что меня губит, так это усердие друзей, а не ненависть врагов»)

Впервые же эта мудрость появилась в конце XIII века на латыни, в сборнике «Изречения философов» («Dicta philosophorum»), который приписывается итальянскому врачу Джованни де Прочида. Здесь рассказывалось:

Некто просил Бога защитить его от друга; услышав это, его спросили: «Почему ты просишь защитить тебя от друга, а не от врага?» Он ответил: «Я могу уберечь себя от врага, но другу не доверяю».

В книге немецкого латиниста Иоганна Манлия «Собрание общих мест» (1562) это высказывание приписано царю Македонии Антигону III (263–221 до н. э.). К тому времени оно, с различными вариантами, уже было известно в новых европейских языках.

В книге немецкого писателя Бальтазара Шуппиуса «Друг в нужде» Александр Македонский, оказавшись в смертельной опасности, говорит своему полководцу Пармениону: