Историки Французской революции

Вначале 1977 г., еще в бытность мою студентом пятого курса исторического факультета ЕГУ, через пару месяцев после безвременной кончины А.З. Манфреда, в ереванском филиале «Академкниги» мне в руки попалась книга Геннадия Семеновича Кучеренко (1932–1997) «Сен-симонизм в общественной мысли XIX в.» (М., 1975). То было мое первое знакомство с историком, с которым мне предстояло в середине 1980-х гг. общаться почти ежедневно и долго вместе работать.

Пока же я открыл книгу, написанную не известным мне тогда еще автором, и первое, что бросилось в глаза, было его посвящение: «Памяти моего учителя Бориса Федоровича Поршнева». Пронзила мысль, что мне не суждено на той книге, которую, как я надеялся, со временем напишу, сделать аналогичное посвящение памяти А.З. Манфреда, чьим аспирантом стать я так хотел, но, увы, не успел. Тогда я еще не понимал, что в науке, помимо личного общения, есть и другие возможности испытать влияние мэтра, влияние, которое оставляет незгладимый след на индивидуальности историка как исследователя и определяет суть понятия «учитель»[745].

Начиная с 1978 г., после поступления в аспирантуру, я в коридорах Института всеобщей истории АН СССР неоднократно лицом к лицу встречался с Г.С. Кучеренко, не имея еще опыта личного общения с ним. В том же году мне довелось присутствовать на двух его докладах. Первый он представил в июне 1978 г. на VIII международной конференции историков СССР и Франции, проходившей в Доме дружбы. С докладами выступали выдающиеся советские (в частности, В.М. Далин, А.Р. Иоаннисян, А.Д. Люблинская) и французские (А. Собуль, Л. Тренар и др.) историки. Г.С. Кучеренко посвятил свой доклад влиянию Руссо на Марешаля[746].

Однако мне на всю жизнь запомнилось другое его выступление, 22 ноября того же года, на заседании группы по изучению истории Франции (или, как ее называли, «Французской группы»), посвященном памяти Б.Ф. Поршнева. Я пришел туда сразу же после сдачи экзамена кандидатского минимума по новой и новейшей истории стран Западной Европы. Первым выступил А.В. Адо.

После него председательствовавший на заседании В.М. Далин предоставил слово «другому ученику Бориса Федоровича, Геннадию Семеновичу Кучеренко». Опустив голову, тот медленно подошел к кафедре и приступил к чтению заранее написанного текста. В отличие от В.М. Далина и А.В. Адо Г.С. Кучеренко не был оратором, в чем я впоследствии неоднократно имел возможность убедиться. Естественно, я уже не помню всех деталей, но говорил он в основном о преданности Б.Ф. Поршнева науке и об их отношениях. Г.С. Кучеренко рассказывал присутствовавшим о последнем завете своего учителя. За несколько часов до кончины, видимо, предчувствуя, что мгновения его жизни уже сочтены безжалостной судьбой, Борис Федорович позвонил вечером Г.С. Кучеренко и настойчиво попросил, чтобы тот и впредь продолжал углубленное изучение истории социалистических идей. Запомнилось мне и другое. В самом начале выступления, говоря о разносторонних научных интересах Б.Ф. Поршнева[747], Г.С. Кучеренко деликатно намекнул на недооценку его научных заслуг советской Академией наук. Он прочел эти строки дрожащим голосом, все заметили, что докладчик еле сдерживал слезы.

До марта 1983 г. мы с Геннадием Семеновичем знали друг друга только в лицо. Однако затем, по его инициативе, между нами на долгие годы установились прочные и весьма полезные для моего профессионального роста отношения. После одного из заседаний группы по изучению истории Франции, на котором 16 марта с докладом о новых подходах к истории исторической науки выступил Ш.-О. Карбонель, Г.С. Кучеренко подошел ко мне и пригласил на заседание возглавляемой им группы по истории Французской революции. Там он сам собирался рассказать о своей состоявшейся незадолго до того командировке в Италию, где участвовал в работе международной комиссии по изучению истории Французской революции, возглавляемой в то время Ж. Годшо: «Это Вам будет интересно. Да и вообще, я хочу, чтобы Вы участвовали в наших заседаниях». Тронутый его вниманием, я поблагодарил за приглашение, после чего стал регулярно посещать заседания этой группы, где мы имели возможность обмениваться мнениями о проблемах истории Французской революции и французской историографии.