Читаем Историки железного века полностью

Приоритет Старосельского в структурном анализе якобинской диктатуры был осознан и в советской историографии времен Оттепели: «Старосельский был первым историком-марксистом, который увидел в парижской секционной организации зачаток демократической диктатуры народа, а также поставил проблему двоевластия как существенной черты периода якобинской диктатуры», – писал В.Г. Ревуненков, подчеркивая, что советский историк «в известной мере предвосхитил выводы», к которым пришел Альбер Собуль[271].

Можно добавить, что и само понятие «якобинская диктатура» появилось в мировой науке благодаря советским работам 20-х годов (у предшественников заменителями были либо традиционно-формализованное «Революционное правительство», либо пежоративное: «террористический режим»). Исследования советских марксистов, вместе с работами Матьеза, обозначили переход в историографии Революции от представлений о якобинской «аномалии», о якобинстве как «вывихе истории» к выявлению исторических предпосылок революционной диктатуры и социальной обусловленности ее политики.

Глава 3

Из школы Кареева в советскую историографию: Я.М. Захер[272]

Яков Михайлович Захер (1893–1963) принадлежал к революционному поколению, к тем увлеченным идеей преобразования общества на социалистических и демократических началах ученым, что пришли в историческую науку вместе с революцией 1917 г. Революция стала источником творческого вдохновения, и Я.М. почти всю профессиональную деятельность посвятил изучению Французской революции, в которой видели прообраз произошедшего в России.

Cосредоточившись в главах о Фридлянде и Старосельском на специфичности советской историографии как научного и культурно-исторического явления, я старался не упускать из виду другую сторону вопроса – преемственность отечественных традиций историознания. В этом отношении творчество Захера, да и собственно личность ученого несомненно благодатное поле исследования.

Путь Захера в науку был радикально отличен от пути Фридлянда, Старосельского или Далина. Его нельзя считать участником революционных событий, и в Гражданскую войну его общественная деятельность носила, скорее, просветительский характер. Главным для него в этот период было обучение на историко-филологическом отделении Петроградского (тогда) университета, так что научной школой Захера явились не Комакадемия с ИКП, а семинар Николая Ивановича Кареева. Став марксистом, он сохранил тот фундамент профессионализма, что приобрел в школе Кареева.

И, хотя представителям школы Кареева пришлось многое усвоить из идеологического канона советского марксизма, в целом для Захера марксизм оставался скорее идейно-политической, чем методологической позицией.

Я благодарен моим предшественникам, в первую очередь – профессору Сыктывкарского университета Василию Павловичу Золотареву, который собрал значительный документальный материал и представил к столетию Захера обстоятельный биографический очерк[273]. А петербургский историк В.С. Брачев уточнил обстоятельства жизни ученого до 1938 г. и воссоздал на основе материалов следствия перипетии судебной расправы над ним[274]. В самое недавнее время Захером занялась ученица Золотарева Анастасия Кутузова. Ей по материалам архива ФСБ по Красноярскому краю удалось установить обстоятельства «второго дела» Захера, приведшего к продлению его пребывания под стражей.

В воссоздании облика и биографии Захера я опираюсь в основном на материалы личного архива ученого, которые были предоставлены в мое распоряжение его вдовой Зоей Ивановной и падчерицей Людмилой Николаевной Русак. К сожалению, это лишь часть рукописного наследия Я.М[275]: не сохранилось ни подготовленных для переиздания монографий о «бешеных» и Шометте[276], ни текста докторской диссертации, ни писем Я.М., в том числе из мест заключения (судя по сохранившимся письмам первой жены[277], переписка между ними с 1943 г. была достаточно регулярной). Лакуны постараюсь восполнить личной перепиской, а также воспоминаниями тех немногих, кто знал ученого.

Родился Я.М. 22 октября (по старому стилю) 1893 г. в Миасском заводе[278], как записано в свидетельстве, выданном раввином Оренбургской губернии. Родители – горный инженер Мендель Бейну-сов Захер и его жена Ольга Григорьева (орфография подлинника). Позднее, 30 декабря 1909 г., раввин г. Режица (ныне Резекне в Латвии) выдал уроженцу города Менделю Захеру удостоверение в том, что «имя Мендель соответствует в общежитии имени “Михаил”, а потому он, Захер, именуется Михаилом[279], а сын его Яков – Яковом Михайловичем». Справка была предназначена «для представления в учебные заведения», аттестат об окончании Тенишевского училища выдали Якову Михайловичу Захеру.

Перейти на страницу:

Все книги серии Humanitas

Индивид и социум на средневековом Западе
Индивид и социум на средневековом Западе

Современные исследования по исторической антропологии и истории ментальностей, как правило, оставляют вне поля своего внимания человеческого индивида. В тех же случаях, когда историки обсуждают вопрос о личности в Средние века, их подход остается элитарным и эволюционистским: их интересуют исключительно выдающиеся деятели эпохи, и они рассматривают вопрос о том, как постепенно, по мере приближения к Новому времени, развиваются личность и индивидуализм. В противоположность этим взглядам автор придерживается убеждения, что человеческая личность существовала на протяжении всего Средневековья, обладая, однако, специфическими чертами, которые глубоко отличали ее от личности эпохи Возрождения. Не ограничиваясь характеристикой таких индивидов, как Абеляр, Гвибер Ножанский, Данте или Петрарка, автор стремится выявить черты личностного самосознания, симптомы которых удается обнаружить во всей толще общества. «Архаический индивидуализм» – неотъемлемая черта членов германо-скандинавского социума языческой поры. Утверждение сословно-корпоративного начала в христианскую эпоху и учение о гордыне как самом тяжком из грехов налагали ограничения на проявления индивидуальности. Таким образом, невозможно выстроить картину плавного прогресса личности в изучаемую эпоху.По убеждению автора, именно проблема личности вырисовывается ныне в качестве центральной задачи исторической антропологии.

Арон Яковлевич Гуревич

Культурология
Гуманитарное знание и вызовы времени
Гуманитарное знание и вызовы времени

Проблема гуманитарного знания – в центре внимания конференции, проходившей в ноябре 2013 года в рамках Юбилейной выставки ИНИОН РАН.В данном издании рассматривается комплекс проблем, представленных в докладах отечественных и зарубежных ученых: роль гуманитарного знания в современном мире, специфика гуманитарного знания, миссия и стратегия современной философии, теория и методология когнитивной истории, философский универсализм и многообразие культурных миров, многообразие методов исследования и познания мира человека, миф и реальность русской культуры, проблемы российской интеллигенции. В ходе конференции были намечены основные направления развития гуманитарного знания в современных условиях.

Валерий Ильич Мильдон , Галина Ивановна Зверева , Лев Владимирович Скворцов , Татьяна Николаевна Красавченко , Эльвира Маратовна Спирова

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы