Исцеление от травмы. Как справиться с посттравматическим стрессом и вернуться к полноценной жизни

• Травматические воспоминания отличаются от прочих, потому что не являются цельными, и из-за этого не могут быть отправлены на хранение в долгосрочную память. Стараясь вспомнить всё полностью, мы сами провоцируем возникновение триггера, активирующего миндалевидное тело, что еще больше мешает нам облечь в слова то, что мы ощущаем, и не дает нам понять сути случившегося.

• Миндалевидное тело продолжает добавлять всё новые триггеры в список того, что напоминает нам о травме, чтобы уберечь нас от опасности, но вместо этого, по сути, заставляет практически все предметы и всех людей вызывать у нас в памяти самое ужасное из случившегося. Из-за этого воспоминания о травме становятся запутанными и сложными для понимания.

• Травматические воспоминания не похожи на прочие воспоминания. Мы не в состоянии контролировать момент, когда они воспроизводятся, и они не тускнеют со временем, как это происходит с обычными воспоминаниями.

• Подавленные воспоминания реальны; тем не менее мы сознательно прячем их где-то глубоко внутри. При этом, когда мы извлекаем их из памяти, такие воспоминания остаются точными и достоверными.

• Если из-за травмы в памяти имеются пробелы, можно заполнить их и выяснить, что именно произошло, работая над временной шкалой травмы, придавая своему опыту формат нарратива или обращаясь к тем, кто мог бы помнить события нужного периода.

• Процесс воссоздания травматических воспоминаний может быть длительным, поэтому следует быть терпимее и к себе, и к течению процесса, ведь от этой работы точно станет лучше.

Глава 10. Как нам исцелиться?

Уникальные свойства нейропластичности

Нам всем приходилось слышать поговорку о том, что старую собаку нельзя научить новым трюкам. Обычно так говорят о человеке, который упрямо не хочет учиться новому или не готов воспринимать конструктивную критику. Часто мы применяем эту поговорку и к людям старшего возраста, считая, что нет смысла их переучивать и предлагать им что-то изменить, чтобы не беспокоить лишний раз. На самом же деле каждый, независимо от того, сколько ему лет, ежедневно обучается новому благодаря такому свойству мозга, как нейропластичность. Термин нейропластичность был введен в 1906 году итальянским психиатром Эрнесто Лугаро, и данное свойство мозга объясняет, почему мы можем адаптироваться, учиться и развиваться в течение всей жизни[72], а это значит, что мы можем научиться новым трюкам, независимо от того, сколько нам лет!

Нейропластичность позволяет нервной системе перестраиваться и трансформироваться. Другими словами, мы можем менять работу своего мозга, приложив для этого определенные усилия и не переставая практиковаться. Именно это и позволяет психологии процветать и развиваться. Наша работа основана на вере в то, что люди могут меняться, исцеляться и расти, а мы, специалисты в области психического здоровья, должны направлять их на этом пути. В прошлой главе мы обсудили, как наш мозг каждый день образует новые нейроны и благодаря им создает новые воспоминания. Мы также выяснили, что мозг избавляется от ненужной информации, чтобы освобождать пространство для новых навыков и нового опыта. Именно благодаря такой ежедневной активности мозга мы учимся новому и создаем пространство для перемен.

Как мне научиться «новым трюкам»?

Когда я была маленькой девочкой, я постоянно грызла ногти, и, несмотря на то что мне это ужасно не нравилось, я просто не могла остановиться. Моя мать считала, что эта плохая привычка могла стать причиной частых болезней, ведь я постоянно тянула в рот пальцы, поэтому она старалась мне помочь от нее избавиться. Она покупала лак для ногтей с отвратительным вкусом, предлагала мне различные вознаграждения, если я не буду грызть ногти, но ничего не помогало до тех пор, пока я не рассказала об этой проблеме своей подруге Хелен. Та поклялась, что заставит меня перестать грызть ногти, и начала дергать меня за руку каждый раз, когда я пыталась приступить к привычному занятию. Она даже кричала мне перестать, если находилась слишком далеко, чтобы дотянуться до моей руки. Сначала это было даже забавно, и я иногда специально продолжала грызть ногти (чтобы продемонстрировать Хелен свое упрямство и показать ей, что меня невозможно остановить), но постоянные одергивания и крики заставили меня осознать, как часто я грызу ногти, и через какое-то время эта привычка пропала. Даже если я подносила руку ко рту, я как будто слышала, как Хелен кричит, чтобы я перестала, или чувствовала, как она тянется ко мне, чтобы отдернуть мою руку. Последовательность ее действий и неизбежность наказания, хотя и в шуточной форме, постепенно свели на нет мое навязчивое желание, и с тех пор я оставила свои руки в покое.