Исцеление прощением

— Мне кажется, что до сегодняшнего дня я жил как-то неправильно. Оставшись один после ухода жены, я решил, что моя жизнь будет принадлежать только работе. Дети — студенты. У них свои проблемы. Они сами привыкли их решать. Да и со своей матерью привыкли советоваться. Ты не думай, она хорошая женщина, просто я был ей плохим мужем. Ну, кому нужен муж, который все время пропадает на работе?

Полина инстинктивно хотела было возразить, но вовремя остановилась.

А Холмогоров продолжал:

— Ей всегда хотелось больше внимания, чем я мог ей дать. Ну и нашелся другой человек. Я не возражал. Наверное, мы с ней и в самом деле когда-то ошиблись в своем выборе. Я только сейчас понял, как много я упустил в жизни.

— Но ведь жизнь еще не закончилась. У тебя есть время, чтобы все исправить, — возразила Полина.

— Я не могу это исправить своими силами. Мне нужен помощник. Вернее, помощница. — Холмогоров выразительно смотрел на Полину.

— Ассистировать светилу отечественной хирургии всегда было моей мечтой, — подхватив его игру, храбро ответила Полина.

— Означает ли это, что моей холостяцкой жизни может наступить конец?

— Это в случае, если холостяк предпримет решительные действия.

— Хирургические, я так понимаю. Вот где хирургу необходимы профессиональные навыки!

«Не надо было мне столько пить, — подумала Полина, — я болтаю много лишнего. Наверняка он считает, что я веду себя глупо».

— Я надеюсь, ты ведь не думаешь, что я перебрал и потому беру на себя слишком смелые обязательства? — вдруг серьезно спросил ее Холмогоров.

— Нет… Никита… я так не думаю. А ты не думаешь, что я… перебрала?

— Нет, дозировка в самый раз. Мы еще успеем где-нибудь купить цветов? Я должен преподнести цветы своей невесте! Во что бы то ни стало! Прямо сейчас. Бежим!

Он по-юношески проворно вскочил, на ходу оставив на столе деньги, и потянул ее за собой к дверям.

Они выбежали на пустынную в этот час улицу и, весело смеясь, почти побежали, не разбирая луж под ногами. Только что прошедший дождик прибил пыль, воздух был свежим и приятно холодил лицо. Цветы в этот час они могли купить только в привокзальном киоске, и Холмогоров решительно направился в сторону, откуда доносились гудки электровозов и стук колес. Киоск был еще открыт.

Самый большой букет в своей жизни Полина получила из рук профессора Холмогорова июньской ночью, спустя ровно год после того, как она покинула стены клиники, в которой профессор заподозрил ее в профессиональной недобросовестности. Сегодня она дала согласие стать его женой.

* * *

Творческий отпуск профессора Холмогорова, какой ему полагался как ведущему научную работу, оказался весьма продуктивным. Он не только завершил давно начатый доклад по результатам многолетнего научного эксперимента, но стал из холостяка примерным семьянином. Мало того, он сумел завоевать симпатию своей строгой и принципиальной тещи, которая в зяте души не чаяла.

Тучи, сгустившиеся было над его головой, постепенно рассеялись. Все же его научный авторитет был велик, и сыграть на проведенной им экстренной операции не удалось ни одному из его недругов, явных и скрытых. К тому же нашлись опытные специалисты, которые подтвердили правильность действий профессора и то, что только благодаря его смелости и таланту девочка осталась жива. В клинике, где она проходила продолжительное послеоперационное лечение, это тоже никем не подвергалось сомнению.

Осенью профессор приступил к своим обязанностям главного врача областной клинической больницы. По-прежнему сюда приходили студенты на практику, по-прежнему медицинские сестры и младшие коллеги профессора его немного побаивались, но и те, и другие Холмогорова уважали.

Иногда с работы его встречала жена. Особенно любопытные из молоденьких медсестер выглядывали в окна, им нравилось наблюдать, как их стройный моложавый профессор обнимает за плечи красивую женщину и нежно целует ее в висок. Она берет его под руку, и они неторопливо идут пешком по аллее вдоль ограды больничного парка.

В один из таких вечеров Полина пришла встретить мужа несколько озабоченная. Он почувствовал ее невеселый настрои и спросил:

— Ну, какие у нас проблемы?

— Да я хотела с тобой поговорить о семье Ковалевых. Сегодня я случайно встретилась с Анечкиной мамой, Мариной Васильевной. Ее муж тогда, в больнице, сгоряча обронил фразу, что она больше не может иметь детей. Как ты думаешь, стоит ли ей предложить обследование? Ты ведь наверняка знаешь самых лучших специалистов в этой области. Сейчас столько новых исследований появилось… Вдруг все не так безнадежно? Они ведь еще молодые, возраст вполне позволяет Марине родить второго ребенка. Что ты об этом думаешь?

Никита Михайлович посмотрел на играющих неподалеку детей.

— А ты не могла бы поехать вместе со мной, чтобы поговорить с ними? — попросил он. — Я уверен, что ты сможешь лучше, чем я, подобрать нужные слова. Впрочем, если тебе не хочется, я и один поеду… Очень хочется надеяться, что они согласятся меня выслушать.

— Конечно, я поеду. Когда ты сможешь?

— А что, если прямо сегодня вечером? Зачем откладывать?