Исцеление водой

Вспоминаются наши давние долгие дни у бассейна. Долгие дни, как полные любви, так и ее лишенные. Кинг своей атлетической фигурой рассекал воду – раз за разом, то в один конец, то в другой, – кожа его блестела, как будто полируясь на глазах. У нас не получалось плавать, как он плавает, и он делался нетерпеливым и раздражительным от того, какие мы медлительные. Иногда я плакала, закрывшись солнечными очками, чтобы никто не мог увидеть. Больные женщины, как правило, оставались в доме. Открытому воздуху они доверяли только ранним утром, в рассветных сумерках, когда легко дышать.

Едва Джеймс уходит в дом налить себе стакан воды, Ллеу протягивает ко мне руку, ухватывая за предплечье. Воздух кажется пересушенным, от зноя перехватывает горло. Он быстро целует меня открытым ртом, не снимая солнечных очков – в которых я сразу узнаю очки Кинга, – после чего прыгает в бассейн. Я, не раздумывая, следую за ним. Под водой, нагревшейся от солнца, я делаю кувырок, потом еще, еще и еще. Ллеу хватает меня за ноги под водой, и я не сопротивляюсь, не тороплюсь выскакивать на поверхность, а расслабляюсь, чувствуя свое тело бездеятельным и невесомым, с одной лишь, крутящейся в голове, мыслью: «Делай, что хочешь… делай, что хочешь…»

Пока я так отстраненно и блаженно покоюсь под водой, наверху начинается непонятная суматоха. Ллеу вовсю молотит по воде, потом подхватывает меня на руки – и я в ответ тут же обнимаю его за шею. Однако, радостно вынырнув на поверхность, обнаруживаю, что он в настоящей панике. Еще и Джеймс стоит у края бассейна, глядя на нас круглыми глазами.

– Я уж думал, что случилось! – кричит Ллеу, уворачиваясь от моих рук. – Зачем ты так сделала?! Я испугался, что тебя утопил! – Он встает в воде на ноги и наклоняется надо мной: – Знаешь, на что это было похоже?! Это что, шутка такая, да?!

– Да все со мной отлично, – отвечаю я.

Просто забылась, испытав несказанное умиротворение, когда он удерживал меня под водой. Ничем не нарушаемое состояние полного покоя и равновесия. Свет, просачивающийся сквозь толщу воды.

– Успокойся ты уже, Ллеу, – подает голос Джеймс. – Никто ж не пострадал, верно?

Ллеу откидывается назад, сразу оказавшись по шею в воде.

– Никогда больше такого не откалывай, ясно?

– Извини, – бросаю я, выбираясь из воды.

Мне совсем не нравится то, какими глазами он теперь на меня смотрит – как будто я раскрыла о себе нечто такое, что лучше было бы держать в тайне.

Спустя немного времени Джеймс, разморенный зноем, проваливается в сон, притенив лицо закинутой за голову рукой. Я гляжу на его вздымающееся от свистящего дыхания тело, на краснеющую под солнцем кожу.

– Давай опять смотаемся в лесок, – громким шепотом предлагает Ллеу.

Он уже простил меня, и я, как дуреха, ему за это благодарна. Ллеу запускает в меня одну из моих сандалий, и я чуть не подскакиваю, ее ловя. Потом едва не опрокидываюсь с лежака, их надевая.

– Быстрей! – взглядывает он на Джеймса. – Пока этот старый пень не проснулся.

Когда мы торопимся по галечной полосе к лесу, я оглядываюсь, ища в каком-нибудь окне лицо Грейс, хотя я все равно не смогла бы ее увидеть: стекло сильно бликует, отражая свет снаружи, к тому же окон у нас – не сосчитать. Сестра могла бы скрываться за любым из них.

В лесу мы направляемся к самому краю территории, пока не оказываемся там, где нас уж точно никто не сможет увидеть. Где мы в очень неуютной – для меня по крайней мере – близости к границе. Но мне приходится довериться ему, надеясь, что он, если что, меня сумеет защитить. И чем дальше, тем доверяться ему у меня получается все легче.

У Ллеу с собой полотенце, однако ветки и камешки все равно сквозь него выпирают, тыкаясь в кожу. Я опускаюсь на четвереньки, зная, что почти мгновенно на коленках появятся синяки, что у меня очень тонкая, легко ранимая кожа. И где-то в глубине души мне это даже нравится: у меня теперь есть доказательства, есть своего рода карта неведомых прежде наслаждений. Сохранять равновесие оказывается нелегко, алкоголь все же сказывается на том, сколь ровно вокруг стоит лес, сколь ровно держусь я сама.

Потом я чувствую себя невероятно счастливой. Вокруг нас перешептывается лесная листва, словно радуется вместе со мною. Как же хорошо быть влюбленным, когда весь мир за тебя! Я лежу на полотенце, а Ллеу тем временем прохаживается поблизости, отбрасывая в сторону камни, разглядывая листья на кустах. И хотя мы здесь в тени да на ветерке, жара почти невыносима. После их приезда солнце вообще печет как никогда, и я знаю, что мне это совсем не кажется.

Наконец Ллеу ложится в тенечке рядом со мной. Я подвигаюсь, кладя голову ему на живот. Поглощенный какими-то мыслями, он рассеянно касается пальцами моего лица, то проводя их быстро между губами, то прихватывая мне подбородок.