Исцеление водой

Отыскав Ллеу на старом корте, где он с Гвилом играет в теннис, я сижу по-турецки на песчанистой земле возле площадки, ковыряя потихоньку ногти и прислушиваясь к звукам отскакивающего туда-сюда мяча. Вот Гвил вопит: «Есть!» И Ллеу в ответ смеется. Наверняка просто позволил мальчишке победить. Пыль пунктирами осела на ногах под сандалиями. Я впиваюсь ногтями в голень, почти у лодыжки, так что похоже, будто меня укусило какое-то насекомое или даже змея.

Кажется, протекает целая вечность, прежде чем оба они выходят с корта, обливаясь потом. Высоко вскинув руки, хлопают друг друга ладонью в ладонь, и наконец Ллеу поворачивается ко мне.

– Что случилось? – Улыбка на его лице немного гаснет.

Гвил, шлепая ракеткой по сторонам, сразу навостряет уши, прислушиваясь к нашему разговору.

– Я просто подумала, не пойти ли мне тебя найти, – натянуто говорю я. – А вдруг тебе захочется кое-чем заняться.

Я не стала говорить: «Чем угодно, что тебе только пожелается», – тем более при ребенке. Хотя, если бы того здесь не было, то я, возможно, упала бы даже на колени и стала умолять.

– Я сейчас занят. Извини. – И он поворачивается к Гвилу: – Ну что, еще один сет?

Мальчишка согласно кивает. Они направляются обратно на корт, и я устремляюсь следом. Догнав, хватаю Ллеу за руку. Тот останавливается.

– Прошу тебя, – говорю я, чувствуя, как вмиг пересыхает рот. – Пожалуйста! Ты не понимаешь…

Он пытается отнять свою руку, но я вцепляюсь еще крепче. Тогда он отталкивает меня, потом еще раз, уже сильнее, но я все равно его не отпускаю.

– Не уходи! – повышаю я голос. – Пожалуйста!

Почти физически ощущаю, как любовь уносится мимо меня, точно легкий ветерок. Точно сбегающая в слив вода. Если потребуется, я даже готова унизиться.

Ллеу толкает меня в третий раз, и я отшатываюсь назад, тяжело падая на землю. Так что все равно в итоге оказываюсь на коленях.

Гвил глядит на меня уже с заметной тревогой.

– Да что с тобой такое?! – вскрикивает Ллеу, потирая руку.

– Ничего! Просто останься со мной. Не уходи!

Поднявшись, я снова бросаюсь к нему, но на сей раз он просто отступает дальше.

– Ты что, не можешь хотя бы перед мальчишкой сцен не устраивать? – возмущается Ллеу. – Можешь ты хоть на секунду побыть нормальной?

Не понимаю, почему любить, как все, с моей стороны кажется ненормальным!

Ллеу вскидывает руки, призывая Гвила укрыться за его спиной, как будто я несу угрозу, будто я нечто гадкое и отвратительное. Что ж, может, так оно и есть.

«Ведь он должен знать, – думаю я, словно впадая в транс. – Он должен точно знать, что происходит, тем более в его возрасте. Все-таки он мужчина. Это его наследие, его нынешнее и будущее право».

– По-моему, все это уже слишком, тебе не кажется? – продолжает между тем Ллеу, пытаясь говорить со мной помягче, немного сбавляя напряжение. – Да что в тебя такое вселилось, в самом деле?

Возникает пауза. Тут я понимаю, что он пытается пристыдить меня за мое влечение – но, к несчастью для него, я не испытываю ни малейшего стыда на этот счет. Я готова снова и снова демонстрировать свое влечение, свою безудержную потребность любому, кто об этом спросит. Если б могла, я бы вырвала из груди свое странное и недотепистое сердце и выставила бы всем на обозрение, избавив себя тем самым от ответственности.

Я даю ему пощечину, причем очень крепкую, и первая его реакция – изумление.

– Ты меня ударила! – говорит он, ища на лице ладонью повреждения, которых считай что и нет. – Не думал, что ты на это способна.

Гвил роняет ракетку и, скуля, несется в другой конец корта, рассчитывая позвать кого-нибудь на помощь, однако никого рядом нет.

Я пытаюсь снова накинуться на Ллеу, но он хватает меня за запястья и крепко держит, не давая мне двинуться с места.

– Все, с меня уже хватит, – говорит он и встряхивает меня хорошенько: – Давай-ка возьми уже себя в руки!

Отметина, оставшаяся на его лице от моей руки, уже почти сошла на нет. Вся моя сила не произвела на него почти никакого эффекта. Мой гнев его почти что не затронул – это трудно даже воспринимать всерьез. И он все больше отдаляется от меня.

– Да, нам с тобой было хорошо. Но я не твой, черт подери, я тебе не принадлежу! – продолжает он, когда я перестаю вырываться из его рук и, усмиренная, стою перед ним, глядя на него пронзительным, жгучим взглядом. Он по-прежнему обеими руками крепко, до боли, сжимает мне запястья. Ладони у меня саднит. Я не могу куда-то двинуться, да и не хочу этого. – По-моему, я не делал ничего такого, что внушило бы тебе такую уверенность.

Тут до меня доходит, что я ни разу еще не слышала от него слова «люблю». Может, сейчас как раз тот самый момент, когда он его скажет?

Ллеу наконец отпускает мои руки, поднимает ладонь, легко и нежно проводя ею по моему лицу. Чувствую на щеке костяшки его пальцев.

Момент уходит.

Они оставляют меня на корте одну. Я швыряю заплесневелые теннисные мячики об землю, пока не начинает ныть рука. Пинаю ногой сетку, пока уже самой не надоедает эта никому не нужная мелодрама.