Итальянец

С. 49. Его физиономия поражала ~ живейшее внимание, преображавшее его внешность… — Дж. М. С. Томпкинс (см.: Tompkins J. М. S. The Popular Novel in England, 1770–1800. L.: Constable, 1932. P. 285, 376) связывает этот портрет с описанием армянина в «Духовидце» Шиллера. Ср.: «Никогда в жизни мне не приходилось видеть лицо столь характерное и вместе с тем безвольное, столь чарующе-привлекательное и в то же время отталкивающе-холодное. Как будто все страсти избороздили его, а затем покинули, и остался только бесстрастный и проницательный взгляд глубочайшего знатока человеческой души — взгляд, при встрече с которым каждый в испуге отводил глаза» (.Шиллер Ф. Указ. соч. С. 14–15). Другая параллель, приводимая Томпкинс, — портрет гения Амануэля из романа Гроссе. Ср.: «Если <…> ропот толпы был слишком громок, он чуть приоткрывал свой плащ, и его темные глаза с глубочайшей серьезностью устремлялись на собравшихся. Людей, казалось, охватывал при этом неодолимый ужас. Никто не отваживался даже взглянуть на него, пока он так стоял и смотрел, и лишь когда он вновь удалялся, все с облегчением переводили дух. <…> Он был высок и статен, несмотря на преклонные года. Но на лице его только огромные сверкающие глаза сохранили свою красоту, вынеся ее неизменной из потока страстей. Одно желание в нем спешило смениться другим, и каждое при своем приближении застывало от общего холода его души. Все это в целом накладывало ужасающий отпечаток на игру лицевых мускулов, изображавшую лишь обрывки страстей, причем если им овладевало одно чувство, то тут же пробуждались и все прочие. Одни воспоминания вытеснялись другими, и лицо его постоянно выражало сменявшие друг друга мысли и настроения» (Гроссе К Гений. Из записок маркиза К* фон Г** / Пер. С. С. Шик // Шиллер Ф. Духовидец. Гроссе К. Гений. Цшокке Ш.Абеллино, великий разбойник. С. 107–108, 110). Наконец, в чертах Ске-дони угадывается явное сходство с Амбросио — заглавным героем «Монаха» Льюиса, настоятелем капуцинского монастыря в Мадриде; ср.: «Облик монаха был благороден и исполнен властного достоинства. Его отличал высокий рост, а лицо было необыкновенно красивым — орлиный нос, большие темные сверкающие глаза, черные, почти сходящиеся у переносья брови. <…> Ученые занятия и долгие бдения придавали его щекам мертвенную бледность. <…> Он смиренно поклонился пастве, однако в его глазах и манерах чудилась суровость, внушавшая всем благоговейный страх, и мало кто мог выдержать его взор — огненный и пронзительный» (Льюис М. Г. Монах / Пер. И. Гуровой. М.: Ладомир, 1993. С. 29).

С. 50. — Что ты такое? ~ Ответь, кто ты. — В эпиграфе — строки из трагедии Шекспира «Юлий Цезарь» (1599, опубл. 1623; IV, 3, 276–279).

С. 51. …добирались… до Пуццуоли, посещали Байю, приближались к… склонам Позилиппо… — Пуццуоли (правильно — Поц-цуоли, в древности — Путеолы) — город в 10 км к северо-западу от Неаполя, вблизи одноименного залива. Байя — курортная местность с теплыми источниками, к северо-западу от Неаполя. Позилиппо — длинный холмистый водораздел, отделяющий Неаполитанский залив от залива Пуццуоли; с давних пор — место отдыха неаполитанской знати. Перечисленные места входят в репертуар живописных видов, которые традиционно упоминаются в английских травелогах XVIII–XIX вв., посвященных Южной Италии (в частности, в книге Пьоцци).

С. 52. Санта-Лючия — бухта в Неаполитанском заливе.

С. 56. Не приближайся к вилле Альтьери… смерть ступила на ее порог! — Предупреждение монаха о смерти одного из обитателей виллы — возможная реминисценция из первой книги «Духовидца». В романе Шиллера армянин сообщает немецкому принцу о смерти его кузена — и делает это в самый час кончины, что заставляет принца заподозрить его причастность к этой смерти: «— Девять, — медленно и выразительно повторил незнакомец <…> — Пожелайте себе удачи, принц (тут он назвал его настоящее имя). В девять часов он скончался» (Шиллер Ф. Указ. соч. С. 10).

С. 64. Открой непроницаемую тайну, / Что в вечный спор с душой тебя ввергает. — В эпиграфе — строки из «Таинственной матери» (I, 5, 80–81) Уолпола.

С. 67. Власяница — нательная волосяная одежда религиозных аскетов.

С. 71. Что, если это яд, который ловко / Монах употребил? — В эпиграфе — строки из трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта» (ок. 1595, опубл. 1597; ГУ, 3, 24–25).

С. 74. Их было / Шесть или семь; от темноты самой / Они таили лица. — В эпиграфе — строки из трагедии «Юлий Цезарь» (И, 1, 276–278).