Итальянец

– А что с двумя мертвыми итальянцами?

Тодд мечтательно смотрит в окно.

– Отдадим их морю, как того, предыдущего.

Кампелло удивленно смотрит на него:

– Морю?

– Разумеется.

– Что – официальная церемония, с венками?

– Да, именно так.

– Адмирал только что выдал разрешение, – с сожалением говорит Моксон.

Полицейский качает головой и закуривает сигарету.

– Иногда я спрашиваю себя, в реальном ли мире вы живете.

– На меня можешь не смотреть. – Моксон сердито указывает на Тодда: – Ты скажи это сэру Ланселоту.

– Такие люди этого заслуживают, – возражает Тодд.

– Они потопили корабли и убили моряков… Ты не забыл?

– Моряков торгового флота, – уточняет Кёркинтиллох. – Они поджарились на пожаре, как крысы.

– Очко в мою пользу, – настаивает на своем Моксон.

Тодд смотрит то на одного, то на другого, останавливая взгляд на каждом и простодушно моргая; его гримаса напоминает Кампелло страдающего ребенка.

– Есть вещи, которых вам не понять, – слышит он слова Тодда.

Моксон пожимает плечами:

– Не хватало еще, чтобы ты нас заставил.

– Нет в вас спортивного духа.

– Война – не игра в крикет, парень.

Кампелло уже хочет прощаться, как вдруг дверь распахивается, и все четверо встают. В комнату входит капитан Фрейзер, и лицо у него суровое.

Стоя рядом с Тезео Ломбардо и тоже стараясь держаться прямо, Дженнаро Скуарчалупо чувствует себя как на экзамене. Человек, который оказался перед ними, производит сильное впечатление, и не только внешне. Он широк в плечах, крепок, седые волосы выбиваются из-под фуражки; одет в форменный темно-синий китель с двумя рядами позолоченных пуговиц, на обшлагах по четыре галуна. Они сразу же поняли, кто он, еще прежде, чем один из офицеров, присутствовавших на допросах, произнес его имя:

– Капитан первого ранга Фрейзер, командир экипажа «Найроби».

Настоящий морской офицер, убеждается Скуарчалупо. Годы, проведенные в море, избороздили морщинами это загорелое лицо, а солнце, освещавшее океаны, обесцветило глаза: холодные глаза, лишенные выражения, внимательно разглядывают обоих итальянцев с ног до головы; задерживаются на их рабочих комбинезонах, грязных и перепачканных машинным маслом, затем на усталых, сутки не бритых лицах и покрасневших веках.

– Ваши имена, – сухо приказывает он.

Услужливо вмешивается один из британских офицеров. Он и двое других моряков – один неряшливый, с рыжей бородой, – сопровождают капитана.

– Их зовут… – начинает было он, но старший по званию останавливает его властным жестом:

– Я спросил у них.

Говорит он жестко, почти грубо, и смотрит на итальянцев неотрывно. Те молча переглядываются. Возражений нет, читает Скуарчалупо в глазах товарища.

– Главный старшина Тезео Ломбардо, – отвечает тот. – Королевские военно-морские силы.

– Старший матрос Дженнаро Скуарчалупо. Королевские военно-морские силы.

Бесцветные глаза, холодные, словно иней, поочередно смотрят на обоих. Скуарчалупо замечает, что у командира под глазами синие круги, а на лице признаки усталости и бессонницы. У него тоже, догадывается Дженнаро, выдалась плохая ночь.

– Вы атаковали мой корабль, – говорит англичанин после краткой паузы.

В его голосе не слышно ни сожаления, ни упрека, ни даже суровости. Просто констатация факта. Краем глаза Скуарчалупо видит, как Ломбардо кивает.

– Мы рассчитывали его потопить, сеньор.

Он произносит это в спокойном, уважительном тоне, без хвастовства, и капитан смотрит на него с неожиданным любопытством. Потом бросает беглый взгляд на Скуарчалупо и снова сосредотачивается на венецианце.

– Вам это почти удалось, – отвечает он бесстрастно. – Он осел на дно порта на девятиметровой глубине и с серьезными повреждениями.

– Сочувствую вам лично, сеньор. Но как итальянский моряк – горжусь.

Сопровождающий офицер делает шаг вперед, взбешенный оскорблением, но капитан жестом останавливает его.

– Вы, вероятно, не скажете, откуда пришли. Я не ошибаюсь?

– Вы не ошибаетесь, сеньор.

– Да, меня уже информировали, что вы скрываете эту подробность.

Ломбардо невозмутимо соглашается:

– И эту, и все остальные, сеньор.

– Вы знаете, что мы можем расстрелять вас за саботаж?

– Мы военные моряки. – Венецианец кивком сдержанно указывает на остальных англичан. – Как они и как вы сами.

Скрестив руки за спиной, капитан задумчиво смотрит на Ломбардо.

– Пришли, откуда пришли, – говорит он наконец. – Факт тот, что вы проникли в бухту, преодолев все препятствия в порту. Для этого нужна большая смелость: море, ночь и мы… И еще большое везение.

Скуарчалупо слышит, как его Тезео вздыхает.

– Не всем так повезло.

– Это правда, – соглашается англичанин. – Я знаю, двое ваших товарищей погибли при попытке атаковать… Мои соболезнования.

– Спасибо.

– Вы также минировали танкер или это сделала другая группа?

– Я не знаю, о каком танкере вы говорите.

Англичанин сурово смотрит на них, раздражаясь:

– О «Хайбер-Пасс». Он все еще догорает.

– Я не могу вам сказать, – невозмутимо отвечает Ломбардо.

– Не можете?

– Нет, сеньор.

Фрейзер поворачивается к Скуарчалупо:

– Вы тоже не можете?

– Я тоже, капитан.

Англичанин засовывает ладонь в карман, оставляя большой палец поверх кителя. Через минуту он продолжает: