Итальянец

Моксон, капитан-лейтенант, больше всех озабочен тем, что произошло на мысу Европа. Он высокий, красивый и немного нервный. На нем форменная фуражка и отглаженные шорты с безупречными стре́лками. Его внешность весьма узнаваема: до войны он был актером, играл в основном элегантных персонажей второго плана – непременный симпатичный друг главного героя. Родство с актером и драматургом Ноэлом Кауардом, который близок к премьер-министру Черчиллю, обеспечило Моксону удобное назначение на Гибралтар – ему не пришлось мерзнуть где-нибудь в конвое близ Мурманска или налететь на торпеду на севере Атлантики; фильм «В котором мы служим»[20], только что прошедший с большим успехом, числит его среди членов актерской труппы. Красноречивый, общительный, склонный называть всех подряд «парень» и «дружище», Моксон смахивает не столько на офицера флота, сколько на себя, который играет офицера флота в кино. Поэтому в свободное время, которого у Моксона много, генерал Мейсон-Макфарлан поручает ему организовывать развлекательные спектакли для гарнизона – совсем недавно благодаря усилиям Моксона в гарнизон приезжали Грир Гарсон и Джон Миллс, – и у него есть завидное право охотиться на лучших представительниц вспомогательного женского корпуса, расквартированного в Пеньоне.

– Если сигналы были предназначены для подводной лодки, – замечает Моксон, – тогда, возможно, она в бухте, готовится высадить водолазов… Если уже не высадила.

Тодд хмурится:

– А если атака с суши?

Нелепый вопрос повергает Моксона и Кампелло в крайнее недоумение.

– По-моему, это вряд ли, – отвечает полицейский. – Не то чтобы невозможно, но маловероятно. Испанцы всегда начеку, им хочется выглядеть безупречно. Нейтралитет устраивает их как никогда.

– Порт надежно охраняется? – спрашивает Моксон.

Старший лейтенант объясняет ему, что войти в воды порта не так просто. Этой ночью не предвиделось движение судов, так что заградительные сетки растянуты у обоих входов в акваторию порта, и на севере и на юге. Установлены звукоулавливатели, мощные прожекторы и на каждом молу – вооруженный часовой.

Вдалеке снова слышится глухой грохот. Тодд секунду молчит, поднимает указательный палец и улыбается:

– Слышите?

– Твои ребята, парень?

– Ну да. – Тодд тихонько стучит пальцем по циферблату часов. – Ровно десять минут… После следующей операции сменят позицию.

Он умолкает и снова рассматривает морскую карту на стене. Свет лампы заштриховывает его бороду светлым колером.

– Меня больше беспокоят суда, которые стоят на якоре в бухте, – продолжает он наконец. – Там у нас пять транспортных, два нефтяных танкера и плавучий госпиталь. Поэтому-то мои ребята и патрулируют эту зону, мотаясь между ними туда и обратно.

– Ты можешь гарантировать их безопасность? – с беспокойством спрашивает Кампелло.

Тодд затягивается сигаретой и выпускает струю дыма. Потом отпивает глоток коньяка.

– Даже в том, что касается внутренних вод порта, гарантировать – это было бы чересчур.

– Скажу по-другому, – вмешивается Моксон. – Ты не можешь гарантировать ни хрена собачьего.

– Именно так.

– Да ладно, никакие супергерои на нас не нападут. Вероятнее всего, явятся несколько жирных макаронников, не способных драться… С тех пор как мы блокировали Роммеля, Средиземное море стало зоной ответственности итальянцев. По крайней мере, теоретически.

Не выпуская стакана из рук, Тодд замечает с презрительной гримасой:

– Однако эти макаронники, как ты их называешь, уже потопили в Гибралтаре наш нефтяной танкер и купца.

– Даже сломанные часы дважды в день не ошибаются.

– Не надо их недооценивать, Уилл.

– Я этого и не делаю. Но среди них может оказаться и еще кое-кто.

– Немецкие водолазы?

– Например, – соглашается Моксон. – Почему нет?.. Они вполне могут помочь своим союзникам.

– Тому есть доказательства?

– Ни одного, парень. Ни одного.

– Ну так, пока их нет, оставь немцев в покое. – Тодд смотрит на Кампелло: – А что думает Отдел?

Полицейский улыбается:

– В этом вопросе я представляю гражданскую полицию. Когда говорит Королевский флот, я слушаю и помалкиваю.

– Достойно похвалы.

– Спасибо.

Старший лейтенант подмигивает Моксону:

– Какой он благоразумный, наш полицейский.

– Да, но я бы на твоем месте ему не доверял, – соглашается тот.

Тодд снова оборачивается к Кампелло:

– Кончай выкручиваться и скажи мне, что ты думаешь.

Комиссар наливает коньяк в стакан и приподнимает его, словно собираясь сказать тост:

– Голосую за солнечную Италию.

– На все сто процентов?

– На девяносто девять.

Тодд, довольный, откидывается на спинку стула.

– Ладно, явные доказательства – это то, что мы имеем на сегодняшний день: две атаки на Гибралтар, одна в бухте Суда с потоплением танкера и крейсера «Йорк», еще одна атака на Мальте и потопление в Александрии двух линкоров, «Вэлиант» и «Куин Элизабет»… Это не считая мелких вылазок. И все это удостоверено Королевскими военно-морскими силами. – Он смеется, сухо и жестко, пьет коньяк и снова смеется, не опуская стакан. – Неплохо, правда? Для жирных макаронников.