Итальянец

Вой сирены, сигнал тревоги в порту, вдруг врывается в ночь. Хриплый, долгий, металлический стон, словно Пеньон – живое существо, которому разрывают внутренности. Все трое растерянно переглядываются. Тодд реагирует первым, вскакивая со стула.

– У нас гости, – говорит он, пристегивая револьвер.

Они выбегают на улицу, где мечутся и вопят тени. Прожекторы посылают лучи света в ночную тьму, и те колеблются на воде. За северным входом в порт, где установлена двойная 20-миллиметровая зенитка «Эрликон», слышны сухие очереди. В темноте видны следы от трассирующих пуль, летящих в море.

Сирена наконец умолкает, и трое мужчин оказываются на самом краю мола Карбон, рядом с погашенным фонарем. Тут же установлена сторожевая будка морских пехотинцев, прожектор вертится вправо и влево, прощупывая черную воду между буйками заградительной сетки. Слышны ружейные выстрелы, и пули разлетаются в свете прожектора, словно брызги. К молу пришвартована моторная лодка. Тодд прыгает в нее, заводит мотор, отчаливает вдаль в облаке выхлопных газов и исчезает в ночной темноте.

– Вон там! – кричит Моксон, вытягивая руку.

Гарри Кампелло смотрит на море. За буйками сетки на внешнем контуре порта, на светящейся поверхности воды, прожекторы обнаруживают очертания только что всплывшего лицом вниз человеческого тела.

Решив наконец взяться за наименее известную часть этой истории, я просмотрел свои старые заметки и репортажи восьмидесятых годов: все, что смог тогда найти об отряде «Большая Медведица» и вылазках в бухте Альхесираса, от знаменитой книги «Десятая флотилия МАС» Валерио Боргезе до своеобразных монографий, из которых интереснее всего мне показались «Сотня мужчин против двух флотов» Вирджилио Спигаи, а также подробное техническое руководство «Методы штурма» Спертини и Баньяско. Таким образом я соединил около двадцати изданий, прибавив к ним свидетельства Елены Арбуэс и Дженнаро Скуарчалупо, а еще дневники Гарри Кампелло, оказавшиеся для меня чрезвычайно полезными.

Однако необходимо было подробнее прояснить человеческий аспект этого удивительного приключения: детали, позволяющие углубить образы персонажей и рассказать точно и убедительно, пусть даже не совсем в жанре романа, что именно пережил каждый из них. Это было самое трудное; и вот, когда я уже решил довериться воображению, мне на помощь неожиданно пришел писатель Бруно Арпайя, мой старый друг и переводчик моих книг на итальянский язык.

Я находился в Милане по издательским делам и вместе с Бруно и Паоло Сорачи, в те времена начальником пиар-отдела сети книжных магазинов «Фельтринелли», ужинал в одном ресторанчике на Веккьо-Порко. Разговор крутился вокруг моей работы, и я поведал им о моих трудностях. Потом мы заговорили о другом. Я вернулся в Мадрид, а через несколько дней Бруно предоставил мне ценную документацию, добытую им через его друга, адмирала и шефа Отдела истории итальянского флота, – оперативные донесения, которые в период с 1942 по 1943 год оставляли водолазы, возвратившись на базу после очередной атаки на Гибралтар. Когда я увидел имена, у меня мурашки побежали по коже: главный старшина Ломбардо, Тезео… старший матрос Скуарчалупо, Дженнаро… капитан-лейтенант Маццантини, Лауро… В рапорте, подписанном капитан-лейтенантом Маццантини и посвященном попытке преодолеть подводные противолодочные заграждения в порту Гибралтара, имея в распоряжении две майале и четырех операторов, я прочитал следующее:

Хотя Пеньон погружен в темноту, огни Альхесираса за нашей спиной и огни Ла-Линеа по траверзу позволяют нам прекрасно ориентироваться по курсу 73 градуса, двигаясь на четвертой скорости и надев маски.

У нашего аппарата обнаруживаются проблемы с плавучестью, так что на последнем отрезке пути я держу курс, а мой оператор, матрос Этторе Лонго, вынужден плыть под водой. На нем ребризер, ему приходится расходовать кислород.

На расстоянии 500 метров от порта отделяюсь от экипажа Ломбардо – Скуарчалупо. Каждый экипаж погружается для атаки самостоятельно, и с этого момента мы теряем друг друга из виду.