Итальянец

Она внимательно вглядывается в него, стараясь понять, в чем же дело. Она осторожна, поскольку не знает, чем все может обернуться.

– Я не знаю, что тебе рассказали, доктор.

– Что тебя подозревают в шпионаже. – Сокас нерешительно умолкает, как будто ему стоило большого труда произнести эти слова. – Что ты вражеский агент.

– И кому же я враг?

– Кому же еще врагом ты можешь быть?.. Великобритании, конечно.

– Ты правда веришь в подобные глупости?

Доктор откидывается на спинку стула и вздыхает.

– Признаю, верится с трудом. Однако комиссар утверждает, что есть доказательства.

– Нет никаких доказательств и быть не может. Это выстрел наугад, и они решили, что мишенью буду я.

– Почему именно ты?

– У него и спроси.

Сокас поворачивается к полицейскому, но тот на него не смотрит.

– Они говорят о каком-то фотоаппарате, – смущенно говорит Сокас. – Что ты следила за обстановкой в порту из книжного магазина твоего друга Гобовича.

– А тебе не сказали, что я собиралась убить Черчилля, если он сюда сунется?

– Послушай, – вскидывается доктор. – Сейчас не до шуток.

– У меня нет желания шутить. Я оскорблена. И я беззащитна в руках этих людей. Они хотят, чтобы я призналась в том, о чем я понятия не имею. Они арестовали меня, основываясь на абсурдных предположениях… Я просила, чтобы они обратились к консулу Испании, но мне отказали. Это произвол.

– Гибралтар в опасности, идет война. Логично, что они нервничают.

– Пускай за их нервы расплачиваются другие.

За этим следует тишина, и Сокас снова оборачивается к Кампелло, как бы желая услышать его мнение. Однако тот неподвижно сидит с непроницаемым лицом.

– А что делаешь здесь ты, доктор? – повторяет Елена.

От этого вопроса лицо полицейского на мгновение оживляется.

– Да, – замечает он. – Полагаю, вы должны выразиться определеннее, сеньор Сокас.

Доктор вновь поправляет узел галстука, словно его душат. Затем наклоняется вперед и облокачивается на стол. Похоже, ему трудно сглотнуть.

– Послушай, Елена. Сейчас для Гибралтара трудный момент. Здесь опасаются вражеских атак и думают, будто ты про это что-то знаешь.

– Я же тебе уже сказала…

Сокас поднимает руку:

– Пожалуйста, дай мне договорить. Мы давно знакомы, и ты знаешь, как я тебя ценю. Помнишь тот день, когда мы прятались от дождя у меня дома?.. Я беспокоился, мне показалось, кто-то за мной следит, но я ошибся. Шли не за мной, а за тобой. Тебя вели: и когда ты приходила на эту сторону решетки, и когда находилась по другую.

Елена невозмутимо выдерживает удар. По крайней мере, старается, чтобы выглядело именно так.

– Если за мной следили, – ей удается сказать это спокойным тоном, – они должны знать, что скрывать мне нечего.

– Они сделали иные выводы. По-видимому…

Доктор умолкает и колеблется, подыскивая подходящее слово.

– Ты вступила в контакт с чужаками, – уточняет он наконец.

– Чужаками?

– Так они их называют.

– С итальянцами, – вставляет Кампелло со своего стула.

Его злобный тон раздражает Елену.

– Это идиотизм.

– Вовсе нет. – Полицейский смотрит на часы. – А мы теряем время… Переходите к сути, доктор.

– Они обратились ко мне, потому что ты мне доверяешь, – говорит Сокас.

Елена смотрит на него подозрительно:

– А я не уверена, что доверяю… Что ты забыл в этом замечательном месте, где у тебя такие прекрасные отношения с гибралтарской полицией?

Кампелло саркастически кривится:

– Давайте, скажите ей. Откроем всю правду.

Сокас молчит. Сидит, облокотившись на стол. Всякий раз, когда Елена пытается посмотреть ему в глаза, он отводит взгляд. И тогда Кампелло открывает завесу:

– Доктор сотрудничает с нами.

– С полицией? – удивляется Елена.

– С британским правительством.

– В определенном смысле я – поручитель. – Сокас наконец решается. – Я поручусь за тебя или, по крайней мере, могу. Они мне доверяют.

– Доверяют? Почему?

– Ты же знаешь мое увлечение железной дорогой, правда?

– Да. И при чем тут это?

– Я почти наизусть знаю все железные дороги Европы: вокзалы, маршруты, расписания. Знаю, во сколько отходит экспресс из Бремена, Нанта, Кракова или Милана. Какие станции он проходит мимо, а какие для него узловые и где у него альтернативные пути… Понимаешь меня?

– Не совсем.

– Но это же так просто, – вмешивается Кампелло. – Каждый день, приходя на Гибралтар, сеньор Сокас после госпиталя посещает одно местечко, где ему обеспечивают связь со стратегическим центром Королевских военно-воздушных сил в Лондоне – а там планируют бомбардировки оккупированной Европы. Его спрашивают, он отвечает. В Англии, разумеется, тоже есть такие, вроде нашего доктора; но, как ни крути, он из лучших… Если вокзал в Дюссельдорфе разбомбили, то каковы альтернативные пути. Где расположены важнейшие мосты и туннели. Сколько времени понадобится конвою, чтобы доехать до Вены или до Бордо по тому или иному маршруту… Как вам такое?

– Невероятно.

– Вот это и есть военное хобби вашего друга доктора.

– Ты это делаешь по идейным соображениям? – Все еще обескураженная, она поворачивается к Сокасу. – Или ради денег?

Доктор качает головой:

– Мне никогда не нравились ни нацисты, ни фашисты. Ты же знаешь.