Итальянская комедия Возрождения

Валерио. Ах вы пьяницы, предатели, висельники, удираете? Все равно я все слышал. В добрый час! Хорошее отношение к хозяевам! Вот поди свяжись с такими бандитами! Пожалуй, что на Россо хозяин и в самом деле косо смотрит. Правда, он и не стоит той одежды, которая ему каждый год выдается. Однако, чтобы сделаться любимчиком у этаких господ, надо делать и говорить только самое скверное, на что ты способен, тогда благо тебе будет. Ведь того, кто притворяется голубком, сокол и клюет в первую очередь.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Фламминио, Валерио.

Фламминио. Чего ты здесь хнычешь в одиночестве?

Валерио. Я вне себя от тех гнусностей, которые Россо и Каппа наговорили тут о хозяине. И если б я только не знал, что их ожидает виселица, я уж, будь уверен, отплатил бы им по заслугам. А всё любовные похождения виноваты: ведь стоит поверить слуге свои тайны, как он тотчас же сядет тебе на шею.

Фламминио. Известное дело. Но ведь таких Россо великое множество. Я собственными ушами слышал, как один из них — ты его хорошо знаешь — говорил всякие поносные вещи о своем хозяине. А между тем хозяин как раз такой человек, каким и надо быть в наше время. Он настоящий синьор, ничуть не хуже других и относится к нему лучше, чем к самому себе. Но чего ради эти придворные господа не берут в услужение ученых или дворян, а предпочитают неучей и простолюдинов?

Валерио. Большой барин желает делать и говорить все, что ему заблагорассудится, ни с кем не считаясь. Он хочет за столом и в постели вкушать только то, что ему по вкусу, и притом так, чтобы ему не делали замечаний. Когда же он сам не знает, чего хочет, то дерется палкой, оскорбляет и истязает как ему вздумается того, кто ему прислуживает. Сам понимаешь, что такого не проделаешь с человеком ученым и знатным. Человек благородного звания скорее пойдет просить милостыню, чем опорожнять нужник или ополаскивать урыльник, а ученый скорее лопнет, чем умолчит о тех бесчестных желаниях, которые возникают у этих господ. Итак, ясно, что человек, желающий преуспеть при дворе, должен стать глухим, слепым и немым, должен превратиться в осла, вола или козленка. Да, именно так, а не иначе!

Фламминио. И все это проистекает оттого, что большая часть великих мира сего настолько темного происхождения, что люди более знатной крови колют им глаза. Потому-то они усиленно добывают себе гербы и находят себе титулы, чтобы казаться родовитыми.

Валерио. Но кто же благороднее синьора Константино, который был правителем Мореи и князем македонским, а ныне — губернатор Фано?

Фламминио. Оставим эти разговоры, все дело в везении. Скажи-ка лучше, что с твоим хозяином? Он только и делает, что вздыхает.

Валерио. Полагаю, что влюблен.

Фламминио. Этого еще не хватало. Пойдем в Бельведер,^{51} погуляем часок.

Валерио. Пойдем.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Параболано, Россо.

Параболано. Откуда ты?

Россо. С Кампо-ди-Фьори.^{52}

Параболано. Кто был с тобой?

Россо. Фраппа, Скуарча, Тарталья и Тарго. Прочитал я и послание, которое дон Чиримония ди Монкада пишет синьору Линдецца ди Валенца. Потом прошелся по улице делла Паче и встретил известную вам синьору, которая собиралась на свою винью,^{53} не помню которую. Я чуть дважды не пырнул ножом того, кто с ней разговаривал, но удержался.

Параболано. Иное пламя пожирает мое сердце.

Россо. Будь я женщиной, я скорее сам себя поджег бы, чем отдал хотя бы чуточку огня какому-нибудь синьору. Еще два дня тому назад вы изнывали по ней, а сейчас от нее, видите ли, смердит. В конце концов, господа сами не ведают, чего хотят.

Параболано. Довольно болтать. Возьми эти десять скуди, купи на них миног и отнеси их в подарок тому дворянину из Сиены, который остановился в доме у Чеккотто.

Россо. Этому придурку?

Параболано. Придурок он или мудрец, но ты к нему пойдешь. Ты же знаешь, с каким почетом я был принят в Сиене, в его доме.

Россо. Уж лучше б было подарить ему двух собачек.

Параболано. Разве собак едят, скотина?

Россо. Четыре артишока тоже неплохой подарок.

Параболано. Где же артишоки в этакое время года?

Россо. Заставьте их вырасти.

Параболано. Иди и купи то, что я велел. Скажи ему, чтобы он их съел за мое здоровье и что я навещу его завтра, ибо сегодня занят во дворце.

Россо. Он не отказался бы и от десятка черепах. Думайте, хозяин, когда делаете подарки друзьям.

Параболано. Разве черепахи — это дар, достойный человека с моим положением, бестия? Поворачивайся, отнеси ему миноги и скажи несколько приличествующих случаю слов.

Россо. Уж что-что, а сказать я сумею. Какая жалость, что это не меня послал султан к папе в качестве посла. Я сказал бы ему: светлейший, преподобнейший, превосходительнейший, ваше величество, ваше святейшество, ваше всемогущество и ваше преподобие — и так вплоть до viro domino^{54} я отвесил бы один поклон такой, а другой сякой.