Итальянские альпийские стрелки на Русском фронте 1942–1943

Я тащусь вперед, земля изрыта. Щиколотки раздулись, стали большие, как икры ног, пальцы рук разбиты, обморожены, не чувствительны, диарея. Больше так не могу.

Четыре дня был каптенармусом батальона «Тирано», путешествовал на грузовике.

Все заканчивается и должно закончиться быстро, должно!

Боже, посмотри! Почему мы должны переносить такое?

21 февраля 1943, Малое Стыбное

Отправились 20-го из Ромны; марш в тридцать километров до Баснани. Сегодня из Баснани идем на тридцать два километра. Продолжаем движение, тащимся вперед, стиснув зубы; молились или проклинали Бога.

Вчера и сегодня, два утомительных дня, переменный ветер, холод пронизывающий, вся дорога залита водой со льдом, которая брызгала в лицо, в глаза, снег, покрытый льдом. Снег, который казался толченым стеклом, летел в глаза как конфетти.

Тащусь вперед, но не могу больше. Боли в сердце продолжаются, два пальца страшно болели на морозе, правая рука очень замерзла. Щиколотки всегда были раздуты и ноги покрылись язвами. Но мы были более здоровыми, чем другие, мы были более удачливыми!

Нас мало, после Арнаутово был штаб 46-й роты с медиком и пятьдесят альпийских стрелков. В Ромны от нас отделилась одна группа обмороженных, которая продолжила путь в поезде. Говорили, что мы пойдем пешком до Киева. Теперь уже говорят, дойдем до Гомеля, а может быть и дальше. Должны добавить еще триста километров пути. Будет почти тысяча, которую нужно пройти любой ценой.

Завтра двадцать восемь километров до Переволожной.

23 февраля 1943

Добрались до Прилуки. Бог не имел никакой жалости к нам.

25 февраля 1943, 15 часов, Веркиевка

Мы здесь со вчерашнего вечера, с 21 часа 30 минут, после пятнадцати часов поездки на автомашине. Оттепель, дорога превратилась в озера воды и грязи. Многочисленные остановки, проехали, возможно, меньше девяносто километров.

Деревенскую местность проходит колонна скелетов, укутанных в разноцветное тряпье, как мозаика. Сгорбленные, босые, груженые пестрыми мешками. Ужасная арлекинада, могильный карнавальный парад этих бродяг. Шла колонна венгерских евреев, депортированных на Дон для рытья траншей для немцев; сейчас, как и мы, маршируют на запад, но без всякой надежды.

Вчера в Веркиевке искали каптенармусов для снабжения батальона «Тирано». Спали, кто где, и после часа ожидания собрались в ближайшей избе. Немцы были действительно как звери: не допускали совместного проживания и выбрасывали из изб жителей деревни. Мы в этой зоне были сильнее. Приказов от немцев не получали.

Сегодня утром подъем в 8 часов. Чистимся: баня и дезинфекция. У меня две большие раны, сильно чешется кожа. Вши большие, как половина зерна кофе, кусали и сосали остатки хорошей крови, что еще осталась. Продолжается боль в сердце, ребра давили, болело левое легкое, чувствую тяжесть в спине.

/…/

Наш грузовик остался без бензина, об этом узнали, когда приехал другой, мы зависим от немцев. Немцы, как обычно, были свиньями. Я узнал их в те дни страшного бегства, когда их сани давили наших мертвых, мертвых, которые открывали дорогу также и для них. Деспотичные, убежденные в своей власти, обращались с нами как с людьми второго сорта, со своими жалкими этими четырьмя танками, двумя самоходными орудиями и «катюшей». Несколько раз стреляли и имели несколько убитых, в то время как альпийские стрелки сражались как пехотинцы каждый день против русской пехоты, партизан, танков и пожертвовали двумя третями армейского корпуса.

«Помнить и рассказать», так начинался один из последних приказов нашего командования!

Невозможно еще напрягать нервы, оглядываясь назад, вновь переживать печальные дни нашего существования. Слишком грустные переживания, которые дает война, слышать крик и просьбы брошенных раненых и обессиленных, вновь видеть мертвых, раздавленных бежавшей массой, сошедших с ума, вновь видеть колонны, которые ожидали, когда погибнут последние из дивизии «Тридентина», чтобы возобновить свое бегство. Сбившиеся с пути венгры, немцы, итальянцы, которые бежали, которые бросили оружие. Винтовка слишком тяжела для тех, кто не хотел сражаться, более полезно одно одеяло для долгой остановки на холоде, более полезен один кусок мяса мула.

26 февраля 1943

Прошел целый месяц со дня того жертвоприношения от дивизии «Тридентина». 26 января: Арнаутово! Николаевка!

Слишком много мертвых, даже если «война без убитых не война».

Мы идем вперед, как «гарибальдийцы». «Делать быстро, вперед, вперед, как гарибальдийцы», кричали – и мы шли вперед, падая замертво в ночи, шли вперед, как «гарибальдийцы», не зная, где неприятель, не зная сколько русских было перед нами, десять, или тысяча; шли вперед с теми, кто хотел сражаться без трусости.