Итальянские морские республики и Южное Причерноморье в XIII–XV вв.

Суровые меры не остановили экспорта квасцов Колонии в Перу: он упомянут в 1281 г.[778] В большом количестве квасцы экспортировались и через Каффу[779]. В 1289 г. один только Джорджо Дориа должен был поставить в Каффу 1000 кантаров квасцов двум контрагентам для вывоза в Геную[780]. Для поддержания монополии Дзаккариа идут на заключение матримониального союза с семейством Дориа (Паолино Дориа, зять Дзаккариа, был крупным торговцем квасцами и одно время— трапезундским консулом), а также другим семейством, вовлеченным в торговлю черноморскими квасцами, — ди Нигро[781]. Это был шаг от монополии одного семейства к созданию ассоциации поставщиков квасцов.

Пеголотти оценивал годовой экспорт квасцов из Керасунта в начале XIV в. в 14 тыс. генуэзских кантаров (665,7 т). Столько же давало и Фокейское месторождение[782]. М. Балар справедливо указал на относительность этой «круглой» цифры, но признал реальность оценки объема добычи и экспорта[783]. Э. Брайер, напротив, счел эту цифру завышенной, приведя следующие основания для такого вывода: 1) весь тоннаж вывозимых из Трапезунда грузов редко доходил до 200 т в год; 2) контракты по перевозке квасцов у Ламберто ди Самбучето в 1289–1290 гг. в сумме составили лишь 26,9 т; 3) генуэзцы проявили интерес к Керасунту лишь во время войны 1348 г., когда напали на город, что не имело никакой связи с торговлей квасцами; 4) ни Венеция, ни Генуя не имели своих оффициалов в Керасунте; 5) экспорт квасцов через Керасунт в таких количествах быстро бы обогатил Великих Комнинов, чего, по мнению Брайера, не произошло; 6) трапезундские императоры не контролировали Колонию непосредственно, у них там не было крепости. В 1341–1352 гг. Колония была во власти Эретны. Основной вывоз квасцов Колонии происходил, как считает Брайер, через Сивас и Конию[784]. Тем не менее есть недвусмысленное свидетельство Пеголотти о том, что весь вывоз квасцов Колонии осуществлялся через Керасунт.

Мы полагаем, что аргументация Э. Брайера может быть поставлена под сомнение. В 1290 г. только 3 контракта на вывоз квасцов Колонии в Геную касались величины по меньшей мере 8900 кантаров (422,75 т)[785], что вполне сопоставимо с 14 тыс. кантаров у Пеголотти. Масштабы экспорта товаров из Трапезунда намного превышали величину не только 200, но и 600–700 т в год, учитывая как венецианскую, так и генуэзскую навигацию и тоннаж судов. Нам действительно неизвестно что-либо о генуэзских и венецианских консулах в Керасунте. Но в этом и могло не быть необходимости при наличии таковых в столице империи — Трапезунде. Активные же связи генуэзцев с Керасунтом, даже возможность зимовки там генуэзских судов[786], отмечены в нотариальных актах Ламберто ди Самбучето, Антонио ди Понцо, в массариях Каффы. Свидетельства Пеголотти о квасцах Колонии относятся не к 40–50-м годам XIV в., когда она действительно принадлежала Эретне, а к периоду до 1319 г.[787], и тогда связи ее с Трапезундской империей могли быть более прочными. Для проверки поступлений в казну Великих Комнинов от сбыта квасцов нет решительно никаких данных, и потому этот аргумент никак не подтвержден фактами. Нам представляется, что для опровержения прямого свидетельства автора «Торговой практики» XIV в. оснований нет. Напротив, о функционировании пути длиной в 117 км, из Колонии к Керасунту, через перевалы говорит то, что на этом отрезке обнаружено не менее 5 хане, предназначенных для отдыха путешественников[788]. Весь этот путь, по Пеголотти, занимал 7 дней. Экспорт квасцов через Трапезунд или Синоп требовал большего времени, а путь через всю Анатолию, через многие враждующие эмираты, на юг, к Конии, был и более долгим, и более опасным. Прямых свидетельств о таком варианте экспорта квасцов Колонии нет.