Итальянские морские республики и Южное Причерноморье в XIII–XV вв.

Пчеловодство и бортничество, развитые в Трапезундской империи[731] и на Западном Кавказе, давали для экспорта мед и особенно воск. Арабские источники сообщают также об обилии и дешевизне меда в пограничных с империей тюркских эмиратах[732]. Воск и изделия из него, в первую очередь свечи, были широко представлены на внутреннем рынке Трапезунда. В 1292 г. они закупались английским посольством в Трапезунде[733]. В османский период мастерские в Трапезунде, производящие восковые и сальные свечи и отличавшиеся большой производительностью, принадлежали казне[734]. Венецианцы вывозили воск из Трапезунда и Таны, предусматривая для него специальный фрахт[735]. В иные годы воск наряду с шелком считался главным объектом погрузки на галеи «линии»[736]. Дж. Бадоэр покупал в Трапезунде воск для отправки в Венецию. Им был приобретен сначала 1 кантар 96 ротоли воска (88,6 кг)[737], а затем, в 1438 г., по поручению Бадоэра, Григуол Контарини закупил 3 мешка воска весом 629 ротоли нетто или 1116 венецианских либр соттиле брутто. Стоимость покупки составила 186 перперов плюс 17 перперов 23 карата за очистку[738].

По поручению Бадоэра, воск закупался также в Симиссо и Севастополе, даже в еще больших объемах[739]. При этом стоимость воска в Трапезунде составляла 27,2 перпера (980 аспров) за кантар, а в Симиссо вместе с доставкой в Константинополь — 22,5 перпера. Масштабы закупок Бадоэра значительны: в общей сложности они составляют 1480,3 кг воска на сумму 786 перперов.

Хотя у нас нет данных о генуэзской торговле воском, примечательно следующее обстоятельство. Д. Джоффрэ, изучавший генуэзские финансовые источники, заметил, что потеря генуэзцами восточных рынков — Трапезунда и Галлиполи — лишила Геную важного поставщика воска и породила спрос на этот товар на Магрибе[740].

На Западном Кавказе, кроме Севастополя, небольшими центрами по производству и сбыту воска были Вати и Фассо[741]. Из Севастополя мед и воск продолжали экспортировать в Кефе в XVI в.[742] Торговали ими также, вывозя по р. Чорох[743].

Прекрасный корабельный лес итальянские купцы приобретали главным образом в Кастамонском эмирате. Покрытые этим лесом горы, как сообщает Хаджи: Халфа, были к западу от Бафры. Они-то и поставляли на рынок мачты для кораблей[744]. В XVI в. в Синопе был арсенал османского флота. Но лес из Южного Причерноморья для строительства судов везли и в крупнейший в Европе арсенал Касим-паша, расположенный на Золотом Роге. В XVII в. суда строили также к западу от Синопа, в местечке Шатыркёй[745]. Так как имеются многочисленные данные о синопском военном и торговом флоте в XIV–XV вв.[746], есть основания полагать, что такое строительство осуществлялось и ранее.

Древесина приобреталась также для изготовления оружия. Например, лес в районе Киноли считался лучшим для арбалетов во всей Романии[747]. Из хорошей древесины в районе Синопа турки изготавливали прекрасные луки, продавать которые христианам запрещалось. Впрочем, соблазн был велик: изготовив луки, турки прятали их, зарывая в землю, а при появлении итальянских кораблей и купцов доставали и продавали[748]. Искусно сделанный лук, подаренный трапезундским императором Мануилом I Людовику IX[749], также был, видимо, синопского изготовления: город входил тогда в состав империи Великих Комнинов. В Трапезунде делали деревянные стрелы для арбалетов. 1000 таких стрел приобрел там Бадоэр более чем за 223 перпера[750].

В целом лес Южного Черноморья высоко ценился. Генуэзцы считали его лучшим материалом для строительства галей и других судов[751], а турки, называя район, примыкающий к реке Сакарья, Агач Денизи (Море деревьев), экспортировали лес на продажу[752]. Но если от времен античности и от XVI–XVII вв. есть много свидетельств вывоза леса с понтийских берегов[753], то при Великих Комнинах данных о торговле лесом через Трапезунд нет. Правда, в Восточном Понте корабельный лес встречается редко, в основном на труднодоступных гребнях гор[754]. Таким образом, в XIII–XV вв. лес и деревянные изделия поставлялись на внешние рынки Кастамонским эмиратом.

Для оснащения судов была необходима также пенька. В конце XIII в. ею торговали в Трапезунде, а в более позднее время, в XVI столетии, культура конопли была широко распространена в районе Самсуна — Терме[755].