Читаем Итальянский футуризм. Манифесты и программы. 1909–1941. Том 1 полностью

Футуристское измерение, с одной стороны, даст художнику неоспоримые права, но оно также должно будет наложить на него обязанности и чёткую ответственность. Предположим, художник применил к своей картине оценочные формулы, согласно которым в ней содержится 10 находок высшего сорта (80 лир за каждую), 20 – второго (18 лир за каждую), 8 – третьего (10 лир за каждую) и по которым он, соответственно, назначает за картину цену в 740 лир, однако в случае, если возможный контроль выявит, что какое-то из открытий имеет цену меньше указанной или попросту отсутствует, художник должен быть отдан под суд за мошенничество и приговорён к штрафу или тюрьме. Таким образом, мы требуем у органов власти создания обязательного корпуса законов, предназначенных для охраны и регулирования рынка гениальности. Невероятно наблюдать, как в сфере интеллектуальной деятельности до настоящего времени было абсолютно допустимо мошенничество. Собственно, это – зона варварства, которая традиционно остаётся средоточием нашей прогрессивной современности. В этой области футуристская потасовка оправдана и необходима: она несёт функцию, которую в гражданской области играет закон. Абсолютно уверенные в том, что законы, которых мы ждём, будут даны нам в будущем, мы требуем в настоящем, чтобы первыми судимы по обвинению в непрерывном мошенничестве в ущерб публике были д’Аннунцио, Пуччини и Леонкавалло – действительно, эти господа продают за тысячи лир произведения, стоимость которых варьируется от минимум 35 чентезимо до максимум 40 франков.

Пока эти законы не появятся, мы должны будем считать себя жителями дикой страны. Хотя бы и так. Но в варварстве удар и револьверный выстрел – это аргументы. Поэтому нам остаётся разговаривать таким образом.

Как видно, оценщик-футурист будет осуществлять свою работу совершенно иначе, нежели до сегодняшнего дня её выполнял пассеистский критик. Он станет настоящим и подлинным профессионалом, врачом и психологом, исполняющим свой законный долг, следуя практике закона. То же – для художника. Завтра мы должны будем прикрепить на дверях наших домов таблички: Измеритель, Фантаст, Философ, Специалист по астрономическим стихам, Гений, Сумасшедший… И сумасшедший тоже, потому что это время даже из безумия (расстройства логических связей) делает осознанное и высокое искусство. Индивид, который в своём собственном мозге может построить сложное безумие, приобретает ценность. Хороший сумасшедший может стоить тысячи франков. Другая деятельность, которая будет очищена и регламентирована футуристской оценкой, – это проституция. Поскольку здесь также зачастую существуют вынужденные жертвы удручающего мошенничества.

И теперь, заявив: 1. что интуиция есть не что иное, как фрагментарное и более быстрое размышление; что между размышлением и интуицией нет существенной разницы, и что, стало быть, каждый продукт одного контролируется другим; 2. что размышление и интуиция – объяснимые и осуществимые мыслительные функции вплоть до их мельчайших подробностей посредством футуристского анализа содержания до их медиумических глубин; 3. что футуристское измерение будет делаться на основании логики (совокупности связей, которые поддерживают материальную реальность, отражённую в человеческом сознании), физических законов энергии и окружающего положения вещей, независимо от какого-либо субъективного мнения (мы оценили в 12000 лир картину художника Боччони, от которой мы испытываем невыносимую тошноту, и мы были вынуждены назначить огромную цену звукоподражанию поэта Маринетти, пугающе некрасивому, антиэстетичному и отвратительному), мы формулируем следующие абсолютные


Футуристские заключения:

1. Искусство – это мозговая секреция, точно измеримая;

2. Необходимо взвешивать мысль и продавать её, как любой другой товар;

3. Произведение искусства – есть не что иное, как аккумулятор энергии мозга; создать симфонию или поэму значит взять определённое число звуков и слов и склеить их вместе, смазав силой интеллекта;

4. Вид произведения не имеет сам по себе никакого значения; произведение становится ценным благодаря окружающим условиям его создания, его полемическому значению, отвлечённости…;

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Петербурга в преданиях и легендах
История Петербурга в преданиях и легендах

Перед вами история Санкт-Петербурга в том виде, как её отразил городской фольклор. История в каком-то смысле «параллельная» официальной. Конечно же в ней по-другому расставлены акценты. Иногда на первый план выдвинуты события не столь уж важные для судьбы города, но ярко запечатлевшиеся в сознании и памяти его жителей…Изложенные в книге легенды, предания и исторические анекдоты – неотъемлемая часть истории города на Неве. Истории собраны не только действительные, но и вымышленные. Более того, иногда из-за прихотливости повествования трудно даже понять, где проходит граница между исторической реальностью, легендой и авторской версией событий.Количество легенд и преданий, сохранённых в памяти петербуржцев, уже сегодня поражает воображение. Кажется, нет такого факта в истории города, который не нашёл бы отражения в фольклоре. А если учесть, что плотность событий, приходящихся на каждую календарную дату, в Петербурге продолжает оставаться невероятно высокой, то можно с уверенностью сказать, что параллельная история, которую пишет петербургский городской фольклор, будет продолжаться столь долго, сколь долго стоять на земле граду Петрову. Нам остаётся только внимательно вслушиваться в его голос, пристально всматриваться в его тексты и сосредоточенно вчитываться в его оценки и комментарии.

Наум Александрович Синдаловский

Литературоведение