Читаем Итальянский язык с Итало Кальвино. Марковальдо, или времена года в городе / Italo Calvino. Marcovaldo ovvero Le stagioni in citt`a полностью

Итальянский язык с Итало Кальвино. Марковальдо, или времена года в городе / Italo Calvino. Marcovaldo ovvero Le stagioni in citt`a

В книге предлагается сборник рассказов Итало Кальвина "Марковальдо, или Времена года в городе", адаптированный (без упрощения текста оригинала) по методу Ильи Франка. Уникальность метода заключается в том, что запоминание слов и выражений происходит за счет их повторяемости, без заучивания и необходимости использовать словарь.Пособие способствует эффективному освоению языка, может служить дополнением к учебной программе. Предназначено для студентов, для изучающих итальянский язык самостоятельно, а также для всех интересующихся итальянской культурой.Пособие подготовили Мария Ефремова и Илья Франк.

Илья Михайлович Франк , Итало Кальвино

Языкознание / Образование и наука18+
<p><strong>Итальянский язык с Итало Кальвино</strong></p>ITALO CALVINOMarcovaldo, ovvero le stagioni in citt`aМарковальдо или времена года в городе

Книгу адаптировали Мария Ефремова и Илья Франк

Метод чтения Ильи Франка

Funghi in Citt`a

(Грибы в городе)

Il vento, venendo in citt`a da lontano (ветер, прибывая в город из далека), le porta doni inconsueti (приносит ему необычные дары), di cui s'accorgono solo poche anime sensibili (которые замечают только немногие чувствительные души), come i raffreddati del fieno (как /например/ простуженные от сена /аллергики/), che starnutano per pollini di fiori d'altre terre (которые чихают от цветочной пыльцы с иных краев).

Un giorno, sulla striscia d'aiola (однажды, на полосе газона) d'un corso cittadino (одного городского проспекта), capit`o chiss`a donde una ventata di spore (принесло, не знаешь каким ветром, споры; capitare — появляться; ventata, f — порыв ветра) e ci germinarono dei funghi (и там проросли грибы). Nessuno se ne accorse tranne il manovale Marcovaldo (никто этого не заметил, кроме чернорабочего Марковальдо) che proprio l`i prendeva ogni mattina il tram (который именно там садился каждое утро на трамвай; prendere — брать).

Il vento, venendo in citt`a da lontano, le porta doni inconsueti, di cui s'accorgono solo poche anime sensibili, come i raffreddati del fieno, che starnutano per pollini di fiori d'altre terre.

Un giorno, sulla striscia d'aiola d'un corso cittadino, capit`o chiss`a donde una ventata di spore, e ci germinarono dei funghi. Nessuno se ne accorse tranne il manovale Marcovaldo che proprio l`i prendeva ogni mattina il tram.

Aveva questo Marcovaldo un occhio poco adatto alla vita di citt`a (был у этого Марковальдо глаз, мало приспособленный к городской жизни): cartelli (вывески), semafori (светофоры), vetrine (витрины), insegne luminose (светящиеся вывески), manifesti (плакаты), per studiati che fossero a colpire l'attenzione (какими бы изощренными ни были, чтобы привлекать: «поражать» внимание; studiato — подготовленный, обдуманный; colpire — ударять, поражать; производить впечатление), mai fermavano il suo sguardo (никогда не останавливали его взгляда) che pareva scorrere sulle sabbie del deserto (который, казалось, скользил по пескам пустыни). Invece, una foglia che ingiallisse su un ramo (напротив, лист, который желтел бы на ветке; giallo — желтый), una piuma che si impigliasse ad una tegola (перышко, которое бы зацеплялось за черепицу), non gli sfuggivano mai (от него никогда не уходили незамеченными): non c'era tafano sul dorso d'un cavallo (не было слепня на спине лошади), pertugio di tarlo in una tavola (отверстия от древесного жука в столе), buccia di fico spiaccicata sul marciapiede (кожуры инжира, раздавленной на тротуаре), che Marcovaldo non notasse (которых Марковальдо не заметил бы) e non facesse oggetto di ragionamento (и не сделал бы объектом рассуждения), scoprendo i mutamenti della stagione (открывая перемены времени года), i desideri del suo animo (стремления своего духа; desiderio, m — желание), e le miserie della sua esistenza (и убожество своего существования; miseria, f — нищета).

Aveva questo Marcovaldo un occhio poco adatto alla vita di citt`a: cartelli, semafori, vetrine, insegne luminose, manifesti, per studiati che fossero a colpire l'attenzione, mai fermavano il suo sguardo che pareva scorrere sulle sabbie del deserto. Invece, una foglia che ingiallisse su un ramo, una piuma che si impigliasse ad una tegola, non gli sfuggivano mai: non c'era tafano sul dorso d'un cavallo, pertugio di tarlo in una tavola, buccia di fico spiaccicata sul marciapiede che Marcovaldo non notasse, e non facesse oggetto di ragionamento, scoprendo i mutamenti della stagione, i desideri del suo animo, e le miserie della sua esistenza.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тайны выцветших строк
Тайны выцветших строк

В своей увлекательной книге автор рассказывает о поиске древних рукописей и исчезнувших библиотек, о поиске, который велся среди архивных стеллажей и в потайных подземных хранилищах.Расшифровывая выцветшие строки, Роман Пересветов знакомил нас с прихотями царей, интригами бояр, послов и перебежчиков, с мятежами, набегами и казнями, которыми богата история государства Российского.Самое главное достоинство книги Пересветова — при всей своей увлекательности, она написана профессионалом. Все, что пишется в «Тайнах выцветших строк» — настоящее. Все это было на самом деле, а не сочинено для красоты, будь то таинственный узник Соловецкого монастыря, доживший до 120 лет и выводимый из темницы раз в году, или таинственная зашифрованная фраза на последней странице книги духовного содержания «Порог»: «Мацъ щы томащсь нменсышви нугипу ромьлтую катохе н инледь топгашвн тъпичу лню арипъ».

Роман Пересветов , Роман Тимофеевич Пересветов

История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
Стежки-дорожки
Стежки-дорожки

Автор этой книги после окончания в начале 60-х годов прошлого века филологического факультета МГУ работал в Государственном комитете Совета Министров СССР по кинематографии, в журналах «Семья и школа», «Кругозор» и «РТ-программы». В 1967 году он был приглашен в отдел русской литературы «Литературной газеты», где проработал 27 лет. В этой книге, где автор запечатлел вехи своей биографии почти за сорок лет, читатель встретит немало знаменитых и известных в литературном мире людей, почувствует дух не только застойного или перестроечного времени, но и нынешнего: хотя под повествованием стоит совершенно определенная дата, автор в сносках комментирует события, произошедшие после.Обращенная к массовому читателю, книга рассчитана прежде всего на любителей чтения мемуарной литературы, в данном случае обрисовывающей литературный быт эпохи.

Геннадий Григорьевич Красухин , Сергей Федорович Иванов

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия / Образование и наука / Документальное