Читаем Итальянский язык с Итало Кальвино. Марковальдо, или времена года в городе / Italo Calvino. Marcovaldo ovvero Le stagioni in citt`a полностью

Al manovale Marcovaldo (чернорабочему Марковальдо) avevano dato da spostare per la piazza (дали задание перемещать по площади) un padellone di riflettore dal pesante piedestallo (тарелку рефлектора с тяжелым пьедесталом). La gran piazza ora ronzava di macchinari e sfrigolii di lampade (большая площадь теперь гудела от электрооборудования и шипения фонарей), risuonava di colpi di martello sulle improvvisate impalcature metalliche e d'ordini urlati (резонировала ударами молотка по импровизированным металлическим настилам и выкрикиваемыми командами)… Agli occhi di Marcovaldo (на глазах Марковальдо), accecato e stordito (ослепленного и оглушенного), la citt`a di tutti i giorni aveva ripreso il posto di quell'altra intravista solo per un momento (повседневный город снова занял свое место вместо того, другого, увиденного лишь на мгновение; riprendere — снова брать, брать обратно; intravedere — смутно различать/предвидеть, угадывать; догадываться), o forse solamente sognata (и, возможно, лишь пригрезившегося).


Al manovale Marcovaldo avevano dato da spostare per la piazza un padellone di riflettore dal pesante piedestallo. La gran piazza ora ronzava di macchinari e sfrigolii di lampade, risuonava di colpi di martello sulle improvvisate impalcature metalliche e d'ordini urlati… Agli occhi di Marcovaldo, accecato e stordito, la citt`a di tutti i giorni aveva ripreso il posto di quell'altra intravista solo per un momento, o forse solamente sognata.




Il giardino dei gatti ostinati

(Сад упрямых котов)


La citt`a dei gatti e la citt`a degli uomini stanno l'una dentro l'altra (город котов и город людей находятся один внутри другого), ma non sono la medesima citt`a (но это не один и тот же город). Pochi gatti ricordano il tempo in cui non c'era differenza (немногие коты помнят то время, когда не было разницы): le strade e le piazze degli uomini erano anche strade e piazze dei gatti (улицы и площади людей были также улицами и площадями котов), e i prati (и газоны), e i cortili (и дворы), e i balconi (и балконы), e le fontane (и фонтаны): si viveva in uno spazio largo e vario (жилось в широком разнообразном пространстве). Ma gi`a ormai da pi`u generazioni (но уже многие поколения) i felini domestici sono prigionieri di una citt`a inabitabile (домашние кошки стали пленниками непригодного для жилья города): le vie ininterrottamente sono corse dal traffico mortale delle macchine schiacciagatti (улицы непрерывно заняты смертельным движением давящих котов машин: schiacciare — давить; interrompere — прерывать); in ogni metro quadrato di terreno (на каждом квадратном метре земли) dove s'apriva un giardino (где располагался: «открывался» сад) o un'area sgombra (или пустырь; area, f — площадь; поверхность; территория; sgombrare — освобождать, очищать; sgombro — свободный; пустой) o i ruderi d'una vecchia demolizione (или развалины старого снесенного здания) ora torreggiano condomini (теперь возвышались кондоминиумы), caseggiati popolari (многоквартирные жилые комплексы), grattacieli nuovi fiammanti (новые сверкающие небоскребы); ogni andito `e stipato dalle auto in parcheggio (каждый закоулок забит припаркованными машинами); i cortili a uno a uno vengono ricoperti d'una soletta (дворы один за другим покрываются плитами) e trasformati in garages o in cinema o in depositi-merci o in officine (превращаются в гаражи или кинотеатры, или в склады товаров, или в мастерские).


La citt`a dei gatti e la citt`a degli uomini stanno l'una dentro l'altra, ma non sono la medesima citt`a. Pochi gatti ricordano il tempo in cui non c'era differenza: le strade e le piazze degli uomini erano anche strade e piazze dei gatti, e i prati, e i cortili, e i balconi, e le fontane: si viveva in uno spazio largo e vario. Ma gi`a ormai da pi`u generazioni i felini domestici sono prigionieri di una citt`a inabitabile: le vie ininterrottamente sono corse dal traffico mortale delle macchine schiacciagatti; in ogni metro quadrato di terreno dove s'apriva un giardino o un'area sgombra o i ruderi d'una vecchia demolizione ora torreggiano condomini, caseggiati popolari, grattacieli nuovi fiammanti; ogni andito `e stipato dalle auto in parcheggio; i cortili a uno a uno vengono ricoperti d'una soletta e trasformati in garages o in cinema o in depositi-merci o in officine.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Тайны выцветших строк
Тайны выцветших строк

В своей увлекательной книге автор рассказывает о поиске древних рукописей и исчезнувших библиотек, о поиске, который велся среди архивных стеллажей и в потайных подземных хранилищах.Расшифровывая выцветшие строки, Роман Пересветов знакомил нас с прихотями царей, интригами бояр, послов и перебежчиков, с мятежами, набегами и казнями, которыми богата история государства Российского.Самое главное достоинство книги Пересветова — при всей своей увлекательности, она написана профессионалом. Все, что пишется в «Тайнах выцветших строк» — настоящее. Все это было на самом деле, а не сочинено для красоты, будь то таинственный узник Соловецкого монастыря, доживший до 120 лет и выводимый из темницы раз в году, или таинственная зашифрованная фраза на последней странице книги духовного содержания «Порог»: «Мацъ щы томащсь нменсышви нугипу ромьлтую катохе н инледь топгашвн тъпичу лню арипъ».

Роман Пересветов , Роман Тимофеевич Пересветов

История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
Стежки-дорожки
Стежки-дорожки

Автор этой книги после окончания в начале 60-х годов прошлого века филологического факультета МГУ работал в Государственном комитете Совета Министров СССР по кинематографии, в журналах «Семья и школа», «Кругозор» и «РТ-программы». В 1967 году он был приглашен в отдел русской литературы «Литературной газеты», где проработал 27 лет. В этой книге, где автор запечатлел вехи своей биографии почти за сорок лет, читатель встретит немало знаменитых и известных в литературном мире людей, почувствует дух не только застойного или перестроечного времени, но и нынешнего: хотя под повествованием стоит совершенно определенная дата, автор в сносках комментирует события, произошедшие после.Обращенная к массовому читателю, книга рассчитана прежде всего на любителей чтения мемуарной литературы, в данном случае обрисовывающей литературный быт эпохи.

Геннадий Григорьевич Красухин , Сергей Федорович Иванов

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия / Образование и наука / Документальное