Итальянский поход Карла VIII и последствия его для Франции

"Это назидательное убжище занимало вс мысли короля. Онъ безпрестанно призжалъ изъ Тура, изъ Блуа, смотрть на воздвигаемое зданіе. Дла Европы отошли далеко на задній планъ. Изъ Блуа, гд находилось казначейство, деньги, естественнымъ образомъ, шли прямо въ Шамборъ, на постройки, на издержки двора. Иногда нкоторая часть ихъ употребляема была на дла, на итальянскую войну, но въ маломъ количеств, неохотно и всегда слишкомъ поздно"[195]. Такимъ образомъ, въ XVI вк, вмст съ итальянизаціей готическаго стиля, мы видимъ во французскомъ зодчеств новое направленіе, стремившееся создать удобства жизни, комфортъ, изящную и покойную обстановку. Жилище, сдлавшееся боле безопаснымъ отъ вторженія грубой силы, получило новое значеніе для домохозяина. Въ немъ искали уже не одного убжища отъ хищнаго врага – оно стало пріютомъ спокойной семейной жизни.

Царствованіе Франциска I совпадаетъ съ самымъ блистательнымъ періодомъ французскаго возрожденія. Не одна архитектура встрчала покровительство короля-художника. Живопись и ваяніе нашли пріютъ въ его роскошныхъ дворцахъ. Онъ былъ влюбленъ въ Италію, которая стоила ему столькихъ радостей и столькихъ огорченій; онъ захотлъ перенести ее къ себ, въ свой Шамборъ, въ свое Фонтенбло. "Усталый отъ войнъ, разочарованный въ своихъ мечтахъ объ Италіи, король, говорить Мишле, создалъ для себя Италію Французскую. Онъ устроилъ галлереи, роскошныя гульбища, удобныя и открытыя, ломбардскія виллы, которыхъ ему не суждено увидть опять"[196]. Онъ призвалъ къ себ итальянскихъ художниковъ, осыпалъ ихъ милостями королевская казна была открыта для Леонардо да Винчи, Микель-Анджело, Россо, Андреа дель Сарто. И они пользовались ею не даромъ: они перенесли Италію во Францію. «Леда» Микель Анджело, единственная масляная картина этого великаго художника, въ которой нга, сладострастіе и горделивая скромность были чудно сгармонированы, украсила Фонтенбло Франциска I и оставалась тамъ, пока вь XVII вк, одна лицемрная Фаворитка не приказала ее уничтожить. «Разграбленіе Рима въ 1527 г., паденіе Флоренціи въ 1532 – (слова Мишле) были въ нкоторомъ смысл эрою разсянія Итальянцевъ по земл. Централизація была уничтожена. Итальянскія искусства разбрелись на вс четыре стороны. Джуліо Романо отправился въ Мантую, построилъ тамъ виллу съ дворцомъ, съ живописью рухнувшаго міра, съ изображеніемъ борьбы гигантовъ противъ боговъ. Другіе художники удалились въ глубину свера, и вдохновясь его варварскимъ геніемъ, построили Кремль для государства Ивана Грознаго. Нкоторые явились во Францію, и здсь, въ матеріял самомъ непокорномъ, въ песчаник Фонтенбло, они находятъ неожиданные эффекты, страннымъ образомъ соотвтствовавшіе таинственному характеру пейзажа, темной и мрачной загадк политики королей. Отсюда – эти Меркуріи, эти страшныя хари „Овальнаго двора“, отсюда эти изумительные Атланты, которые стерегутъ купальни на двор „Блой лошади“, люди-утесы, которые въ теченіе 300 лтъ все еще ищутъ для себя формы и души, свидтельствуя по крайней мр, что въ камн есть грза бытія и стремленіе осуществить ее»[197]. Фонтенбло, наводненный итальянскими художниками, преобразился въ какой то заколдованный, волшебный мірокъ, наполненный чудесами искусства, Россо создалъ тамъ свою Фантастическую галлерею, этотъ странный художническій фарсъ, причудливый, капризный, какъ король, для котораго онъ былъ сыгранъ. Здсь все набросано, накидано, здсь ничего нельзя разобрать. Идиллія и сатира, трагедія и комедія, антики и жанръ – все сгруппировано здсь въ какомъ то фантастическомъ хаос. Жрецы, весталки, герои, атлеты, нимфы, французскія двушки съ рзкимъ національнымъ типомъ, дти, животныя – вс эти разнохарактерныя Фигуры тснятся на стнахъ, по-ражая своимъ разнообразіемъ и причудливой группировкой. Старый и новый свтъ глядятъ здсь со стнъ другъ на друга. Здсь есть странныя, невиданныя животныя, только что вывезенныя изъ Америки и Индіи. Здсь есть индюшка, необычайная птица, о которой до тхъ поръ не имли понятія въ Европ здсь есть слонъ, красующійся въ великолпномъ наряд султанши все возбуждаетъ любопытство и удивленіе Франциска[198]. Плодотворный духъ, повявшій во Францію изъ Италіи, пробудилъ въ народ художественную творческую силу. Рядомъ съ именами великихъ Итальянцевъ, въ эпоху Франциска I мы встрчаемъ уже, въ списк художниковъ, два-три французскія имена. Въ Фонтенблоскомъ дворц есть небольшая комната, бывшая любимымъ мсто пребываніемъ Франциска. Эту комнату отдлывалъ Жанъ Гужонъ, молодой Французъ, самородокъ. Архитектура и убранство ея принадлежатъ къ тому же на-правленію, какъ и галлерея Россо, но въ ней нтъ такого разнообразія, такой тсноты и давки изображеній. Она также въ фантастическомъ род, но въ ней дано больше мста простот и гармоніи. Все убранство ея заключается въ каріатидахъ, причудливыхъ, стройныхъ, граціозныхъ каріатидахъ, составленныхъ изъ группъ высокихъ нимфъ, необыкновенно легкихъ и миловидныхъ[199].