Итальянский поход Карла VIII и последствия его для Франции

Эти люди должны были сочувствовать отдаленному предпріятію, которое представляло имъ возможность окончательно овладть довріемъ короля и достигнуть почестей и славы; по свидтельству Гвиччардини[31], одни изъ нихъ, кром того, были подкуплены Людовикомъ Сфорцой, другіе надялись получить помстья въ завоеванномъ королевств. Руководимые этими побужденіями, миньйоны Карла употребляли вс усилія, чтобъ поддержать въ молодомъ корол его честолюбивые замыслы. Людовикъ Орлеанскій (будущій Людовикъ XII), стоявшій во глав придворной молодежи, старался пробудить въ Карл страсть къ военнымъ упражненіямъ, и съ этою цлью устроилъ пышные турниры въ Ліон, гд жилъ король. Рыцари, переодтые Греками, Римлянами, Маврами, Турками, украшенные гордыми девизами, выходили ежедневно на арену, окруженную блестящею публикою[32]. Вдохновеніе поэтовъ, симпатіи дамъ были направлены въ одну сторону, къ завоеванію Неаполя. То прибгая къ вліянію метрессъ молодаго короля, то дйствуя на его воображеніе чудесными разсказами о почестяхъ и слав, ожидавшихъ его въ этомъ предпріятіи[33], фавориты Карла воспламеняли его честолюбіе и увлекали его къ необдуманному походу. Скоро воображеніе молодаго короля разгорлось въ такой степени, что завоеваніе Неаполя не удовлетворяло уже его честолюбивыхъ стремленій: онъ предпринялъ намреніе изгнать Турокъ изъ Европы, овладть восточной имперіей, освободить св. землю изъ рукъ неврных[34]; въ этомъ обширномъ план, завоеваніе; Неаполя являлось только незначительнымъ эпизодомъ. Идея крестоваго похода еще разъ возродилась въ воображеніи французскаго народа; но это была только минутная реакція противъ новаго порядка вещей, созданнаго ходомъ событій. Карлъ VIII, руководимый Брисонне и Вескомъ, поспшилъ однако же обратить въ свою пользу это неожиданное обстоятельство: прикрываясь религіознымъ характеромъ предпріятія, онъ могъ успшне домогаться субсидій отъ духовенства[35], волновать массы, возбуждать въ нихъ сочувствіе къ святому длу. Ничто не было имъ упущено изъ виду, чтобъ склонить на свою сторону народныя симпатіи; заказаны были процессіи и публичныя моленія за успхъ, предпріятія; поручено было опытнымъ людямъ распускать подъ рукою слухи о томъ, что древнее пророчество предопредлило Карлу короны іерусалимскую и константинопольскую[36]. Появились въ печати памфлеты, заключавшіе въ себ предсказанія о несомннныхъ успхахъ короля въ его святомъ предпріятіи. Въ одномъ изъ нихъ, Андрей де-Винь разсказываетъ пророческій сонъ, въ которомъ, между прочимъ, христіанство взываетъ къ Карлу: «не ты ли тотъ великодушный мститель, котораго общала мн Сивилла, сказавъ, пятьсотъ лтъ назадъ, что меня вознесетъ на высочайшую ступень славы молодой король, по имени Карлъ, внчанный на тринадцатомъ году своей жизни?»[37]. Новое немаловажное обстоятельство явилось содйствовать ршимости Карла: къ нему прибыли послы