Итальянский сапог на босу ногу

– Вы точно смеетесь! Забыли, где мы жили? Если бы генерал только заикнулся, что когда-то с друзьями-однополчанами стянул в доме немца такие сокровища, у него бы все отобрали, а потом еще судили, возможно, даже расстреляли. Когда был Советский Союз, он никому об этих рисунках не говорил. А после одного случая, это было до меня, он купил сейф и хранил папку с рисунками там. При жизни мужа, я только однажды видела эту папку, и то случайно. Василий Семенович сидел в кабинете. Я собиралась идти в магазин и заглянула к нему, чтобы попросить денег. Вошла без стука, он так был увлечен, рассматривая через лупу листочки, что меня не заметил. Когда я его позвала, он начал лихорадочно забрасывать листки другими бумагами. Потом он оторвался на мне – почему я вхожу к нему без стука. По его реакции я поняла, что пожелтевшие от времени листочки настолько ценные, что он не доверяет никому, и в первую очередь – мне. А потом началась перестройка, СССР развалился, можно было беспрепятственно выезжать за границу, но к тому времени он уже стал слабым и немощным.

– А почему вы решили, что эти рисунки принадлежат руке Леонардо да Винчи?

– Так, попалась на глаза одна статья о бесследно исчезнувшем наследии великого мастера. Сопоставила факты и то, как бережно хранил папку мой муж, и пришла к выводу: даже, если это не Леонардо да Винчи, то все равно какую-то историческую ценность эти листочки имеют, хотя бы, потому что они такие старые. К этому времени, все, что можно было продать, я продала. От генеральского наследства сталась только эта папка. В музей с ней я идти побоялась. Обратилась к знакомой, Инессе Павловне. Я вам о ней уже рассказывала, она работает в антикварном магазине. Инесса Павловна мне и посоветовала плясать от печки, то есть, если и есть специалисты по творчеству Леонардо да Винчи, так это в Италии.

– И вы сразу собрались лететь в Италию? Не испугались?

– А чего пугаться? Я не в первый раз в Италии. У меня даже роман был с одним итальянцем. Через полгода после смерти генерала я влюбилась в командировочного, приехавшего на нашу макаронную фабрику новое оборудование налаживать. Язык даже выучила, ради любимого. Оказалось не зря. Он, конечно, уехал. Я погрустила недолго, а потом стала ездить в Италию, чтобы приодеться. Продам картину – и на самолет, деньги в итальянских бутиках тратить. Не шиковала, нет, но себе и на продажу шмотки привозила. Во всяком случае, билет на самолет окупала. Но все рано или поздно кончается… Картины ушли. Папку украли.

Софья Андреевна замолчала. Из ее глаз потекли слезы.

– Ну не надо плакать, – попросила я. – Такие ценности не пропадают бесследно. Где-то они рано или поздно всплывают. На каком-нибудь аукционе они обязательно засветятся.

– Да, вот только вряд ли мне удастся доказать, что рисунки мне достались от мужа, – обреченно сказала Софья Андреевна.

– Софья Андреевна, а кто знал о папке и о том, что вы собираетесь с ней в Италию? – осторожно спросила Алина, а я подумала: «Правильно, если вор не взял ни золота, ни денег, а одну лишь папку, то он определенно знал, за чем шел».

– Господи, ну кто мог знать? В антикварном магазине я один только листочек показала. Значит, Инесса Павловна знала. Она же мне дала номер телефона своего миланского коллеги, сеньора Лоретти.

– А в каком магазине работает ваша Инесса Павловна?

– Да рядом с вашим «Пилигримом», через дорогу, наискосок. Магазин называется «Антик». Я, как вышла от Инессы, сразу зашла к вам, путевку купить.

Алина кивнула головой. Действительно в двух шагах от нашего туристического агентства есть антикварный магазин. В нем Алина приобрела раритетный журнальный столик, украшенный перламутром, который впоследствии был благополучно погрызен шиншиллой.

– А кто еще мог знать о рисунках? Брат знал? – вспомнила я о брате с сомнительной репутацией.

– Брат? Что вы! С тех пор, как Василий Семенович дал ему денег на дорогу, я его не видела, и ничего о нем не слышала. Может, он даже умер.

– Подруги?

– Нет у меня близких подруг.

– Соседи?

– Да вы что?! Разве о таком трубят во всю глотку?

– А Леопольд Иванович? – не сводя глаз с Софьи Андреевны, спросила Алина. – С ним вы, наверное, поделились радужными перспективами?

– Я, по-вашему, полная идиотка? Чувства проверить надо!

– Но кто-то же все-таки знал!

– Знали однополчане Василия Семеновича. Полковник Синельников и майор Буров. Это они тогда в мае сорок пятого за ненадобностью отдали папку с рисунками Иванову. Но вряд ли они через столько лет изменили свое мнение о ценности найденных ими рисунков. И в последний раз я их видела на похоронах мужа. О рисунках знала бывшая домработница Василия Семеновича. Собственно из-за них он ее и выгнал. Ее сынишка на одном из листочков каляки-маляки нарисовал. Значит, и он знал. Но посудите сами, могла ли безграмотная женщина оценить стоимость этих набросков? Вряд ли! О ее шестилетнем мальчишке я вообще молчу.

– А Инесса Павловна? Ваш антиквар. Она надежный человек?